и религиозные представления древних египтян.
Ни одна цивилизация не возникает за один день или за один век; ее развитие подразумевает объединение и преемственность усилий, что едва ли возможно без достаточного уровня политической концентрации и стабильности. Такие условия очень рано возникли в долине Нила; с их помощью легче понять то, что можно назвать «египетским чудом».
Некоторое политическое единство было достигнуто в доисторические времена (скажем, к 4000 г. до н. э. или раньше), однако оно пока не включало весь Египет. На его территории существовали два царства, царство Нижнего Египта (Дельта) и царство Верхнего Египта, длинная лента, которая тянулась от Мемфиса (Каира) до первого порога Нила (Асуан, Сиена). Начало династическим периодам положил фараон Менее (Мена), который объединил два царства, надел двойную корону и назвал себя «правителем Верхнего и Нижнего Египта» или «повелителем обеих стран». Этот союз не был вечным, однако продолжался на протяжении первых шести династий (Древнее царство), или примерно с 3400 до 2475 г., то есть почти тысячу лет. Такого времени достаточно, чтобы сложились определенные нравственные представления и нравственные обычаи. Тем читателям, которые полагают, что существование Древнего Египта было единообразным и монотонным, я напоминаю, что в его истории существовало три периода стабильности:
Древнее царство I–VI династии 3400—2475
Среднее царство XI–XII династии 2160—1788
Новое царство XVIII–XX династии 1580—1090
Эти периоды продолжались, соответственно, 925, 372 и 490 лет; их разделяли два периода анархии или, по крайней мере, нестабильности, которые продолжались 315 и 208 лет. К счастью для египтян, периоды стабильности оказались достаточно долгими, особенно первый и основной, для того чтобы они укрепили свои учреждения и добились укоренения традиций. В то время как периоды стабильности были достаточно долгими для того, чтобы египетская цивилизация приобрела определенное единство, различные перевороты и мятежи, смена политической обстановки и религиозных настроений не позволяли прийти к избыточному единообразию. Самый простой способ оценить эволюцию заключается в том, чтобы рассмотреть некоторое количество произведений искусства в их хронологической последовательности; особо восприимчивые наблюдатели сразу интуитивно поймут, как развивался египетский гений, оценят его взлеты и падения.
В эпоху Древнего царства египтяне уже обсуждали проблемы добра и зла; свидетельством тому служит так называемая «Мемфисская драма», которая дошла до нас лишь через позднейшую эфиопскую копию (XXV династия, 712–663). Однако ее действие происходит в глубокой древности. «Поучения Птахотепа», которые можно отнести к V династии, свидетельствуют о развитии нравственных представлений, которые можно назвать зарождением и развитием человеческого сознания. Вот пример: «Не будь высокомерным из-за твоего знания и не будь напыщенным из-за того, что ты ученый человек. Советуйся с невеждой, как и с ученым человеком, ибо пределов искусства достичь невозможно и ни один художник не совершенен в своем превосходстве. Прекрасное встречается реже, чем драгоценный нефрит, однако его можно найти и у рабынь, что склонились над жерновами».
То, о чем мы говорим, – не искусство, не наука и даже не религия, но без него невозможно сколько-нибудь продолжительное существование любой культуры, любой цивилизации. Тем временем египетская религия развивалась по двум основным направлениям, которые вели соответственно в рай и ад. С одной стороны, культ Солнца с понятием эмпирического царства мертвых; с другой стороны, цикл мифов об Осирисе, навеянный чудесным циклом плодородия растений, животных и людей, а также понятием подземных тайн. Эти легенды впоследствии можно (с трудом) проследить в «Текстах пирамид» и «Текстах саркофагов»; последние представляют собой разрозненные высказывания, которые в общих чертах обрисовывают идею человеческого братства. Говорит Ре, Бог Солнца:
«Я создал четыре ветра, которыми отныне может дышать каждый человек, как его брат в течение его времени.
Я создал великие воды, которыми может пользоваться и нищий, как господин.
Я создал каждого человека как его брата, и я запретил им делать зло, (но) их сердца уничтожили то, что я сказал».
Конечно, эти древние тексты, «Тексты саркофагов» и Книга мертвых, полны магии и прочей ерунды, но семена нравственности, которые они содержат, оправдывают и искупают их. Зарождение нравственности не менее важно, чем зарождение науки. В Книге мертвых появляется представление о нравственном суде, а ее иллюстрации придают идее весьма конкретный вид. Мы становимся свидетелями того, как сердце человека взвешивают на весах в храме Осириса (рис. 14).
Рис. 14. Папирус правительницы Анхая (Британский музей), Книга мертвых, гл. CXXV. Правительница Анхая была жрицей в общине Амона-Ра в Фивах в период XX или XXI династий (ок. 1200—945). На папирусе изображено взвешивание души (психостасия). Наверху слева изображены боги, сидящие у столов с приношениями. Взвешивание происходит под ними. Анубис с головой шакала взвешивает сердце (символ души) Анхаи. Оно находится на правой чашке весов, а на левой – фигурка Маат, богини правды; Анубис узнает, что вес одинаков, когда стрелка параллельна вертикальному столбу. Слева находятся Маат, а под ней ибисоголовый Тот, бог знаний и правосудия, который записывает результат. Более крупные фигуры справа – Гор с головой сокола, который ведет Анхаю к Осирису (его нет на этой табличке). Справа богиню Маат обнимает богиня Аментет
Нравственное и религиозное брожение достигло своего пика ближе к концу XVIII династии. В то время Древний Египет был поистине великой державой, главенствовавшей в мире Запада. Политический империализм предполагал своего рода империализм религиозный. Подобно тому как имелся только один фараон, должен был существовать только один бог. Последний фараон XVIII династии, Аменхотеп IV (ок. 1375–1350), пытался утвердить новую монотеистическую религию и как символ собственного обращения сменил имя на Эхнатон. Его рвение проиллюстрировано гимнами, самый примечательный из которых носит название «Поклонение Диску [солнечному диску, Атону, как звали единого бога] фараоном Эхнатоном и царицей Нефертити». По мнению Брэстеда, этот гимн – самый ранний монотеистический гимн в мировой литературе; в нем прослеживается некоторое сходство со 103-м псалмом.
Закрепляя свою реформу религии предков, Эхнатон перенес столицу из управляемых жрецами Фив на новое место, в Тель-эль-Амарну (примерно посередине между Мемфисом и Фивами, Каиром и Луксором). На развалинах города найдено много литературных и художественных ценностей, а также фрагменты переписки фараона с правителями Западной Азии, которая велась клинописью на глиняных табличках (об этом ниже).
Эхнатон был влиятельным фараоном, но ни один правитель не правит в одиночку, и чем мощнее его империя, тем больше ему требуется помощников. В конце концов, помощники склонны ограничивать власть правителя и, возможно, управлять им. Египетская империя (в этом она не отличается от почти любой другой империи) покоилась на трех столпах: фараоне, жрецах и армии. Дерзкая реформа Эхнатона, фараона-реформатора, жившего за 29 веков до европейской Реформации, оказалась преждевременной.
