дороги, и, он, в полной мере, ощущал эти удары на себе.
— Надо было сразу выбрать что-то одно, что не жалко: или ноги, или зад… — крикнул он, обернувшись к Филиппе, которая вела, следующую за его, повозку. — Теперь жутко болит, и то, и то.
Когда лес закончился, дорога запетляла между холмами, то огибая их, то переваливая через них. Повозки настолько натужно и жалобно скрипели, когда поднимались в гору, что Филиппе было почти жалко их. А, когда лошади почти бежали с холма, и старые клети тряслись и подлетали вверх, девушка с ужасом думала, что на очередной кочке какая-нибудь из них с треском рассыплется. Обошлось…
Была глубокая ночь, когда усталым бойцам с очередного высокого холма открылся вид на, спящий под звёздным небом и полной луной, большой город.
— Наши казармы на противоположной окраине, — снизошёл до краткого сообщения молодняку Харбин.
Филиппа уже так устала, что просто плелась рядом с послушной лошадью, слабо удерживая в одной руке поводья, лишь бы они не волочились по земле. «В этом походе не я направляла лошадь, а она меня», — лениво шевельнулась в сонной голове усталая мысль. Коротыш уже полностью лежал на передке, постанывая, на особо сильных выбоинах.
Ночные улицы города были пустынны и темны. Лишь в центре, возле управы, ночные стражники поддерживали огонь в фонарях. Медленно бредущую колонну молодых бойцов самозабвенно облаяли все городские собаки, которые передавали свою звонкую эстафету во все концы города: их лай волной перекатывался от дома к дому во все стороны. Кое-где даже хлопали створки ворот — это проснувшиеся любопытные горожане выглядывали: кто там спровоцировал такую громкую собачью свадьбу?
Наконец, городские улицы остались позади и показались высокие стены военной крепости. Усталые бойцы взбодрились и стали с любопытством всматриваться в тёмные очертания своего нового дома. При лунном свете можно было рассмотреть только каменную стену и несколько башен на ней.
Ворота были распахнуты — их ждали.
— Новичков в баню и по казармам! — раздалась команда аштуга у самых ворот.
Это была первая настоящая баня, а не обтирание возле бочек, за четыре месяца, и, несмотря на дикую усталость парней, по колонне прокатился счастливый довольный гул.
Только Филиппа оказалась на грани обморока.
К повозкам, на ходу приветствуя Харбина, подбежали воины — палаточники. Раздав своим опытным бойцам указания по разбору вещей и уходу за лошадьми, туг повернулся к сбившимся в кучку новичкам.
— Что стоите? За мной! На помывку!
Глава 14
Филиппа шла мыться, еле передвигая ноги.
На огромной территории крепости тёмными громадами высились какие-то постройки. В тишине время от времени звучала непонятная перекличка с башен. Иногда ощущалось чьё-то редкое движение у зданий, мимо которых они проходили.
Широко шагающий, Харбин ушёл далеко вперёд, и его невысокий, но широкоплечий силуэт начал теряться в ночной темноте. Ничего не понимающий Детка слегка подталкивал еле-еле плетущуюся Филиппу в спину, когда девушка почти совсем останавливалась.
Ни одной умной мысли, как избежать разоблачения, не приходило в усталую поникшую голову девушки!
«Меня сразу убьют или утром?», — уныло думала она. — «Умирать, страх как, не хочется! Да ещё и позориться перед этим…»
— Где вас носит? Шевелите ногами, сонные мухи, пока не прихлопнул! — сердито закричал Харбин, который уже стоял у входа в банное помещение.
Встрепенувшийся от грозного окрика туга, Детка схватил Филиппу за руку и потащил её за собой, как молодая лошадь пустую повозку. Коротыш тоже спешил, быстро перебирая кривыми ножками, впереди них, постоянно недовольно оглядываясь на Филиппу, как и Детка, не понимая её неторопливости.
— Всё! Эти трое отставших — последние из новеньких, наши, палаточники. Займитесь ими! — крикнул кому-то внутрь помещения туг и, пропустив Коротыша, Детку и Филиппу мимо себя, с громким стуком захлопнул за их спиной дверь.
«Если туга не будет в бане, а только бойцы, сразу не убьют», — Филиппе стало чуть полегче, но только на миг. В душе снова взорвалось отчаяние, — «Боги! Да помогите же, мне! Что делать?»
Друзья оказались в совсем небольшой комнатке, где у стены, сидел всего один боец, возле огромного открытого ларя. Он достал из его глубины три тёмно-зелёных атласных сумки и, с чувством облегчения от того, что вся его нудная ночная работа выполнена, закрыл ларь и уселся на его крышку.
— Держите. Это — ваши банные наборы, — парень, по очереди, сунул в руки Коротышу, Детке и Филиппе по сумке. — Там два больших полотенца, два полотенца для головы или плеч, две шелковых набедренных повязки, банная мочалка и сменное белье. Берегите это добро. Следующий набор получите только через год. Всё. Топайте в раздевалку.
Боец, толкнув, открыл им дверь в следующую комнату и, не попрощавшись, вышел из помещения. Филиппа дёрнулась было за ним, на выход, но Детка легко подгрёб девушку к себе и поволок её за собой.
Следующее помещение, где оказались друзья было специальной комнатой для переодевания — раздевалкой. В углу Филиппа первой увидела ведро с водой и кружку. Уже через мгновение она жадно глотала прохладную жидкость, а Коротыш и Детка стояли рядом и нетерпеливо ожидали своей очереди на кружку.
Все трое не сразу заметили мелкого парнишку, наблюдающего за ними у противоположного выхода из раздевалки.
— Где Вы ходите? Некоторые новички уже заканчивают помывку и сейчас придут одеваться. Вы пропустили общий инструктаж, — недовольно заметил он, но потом смерив Коротыша взглядом вдруг довольно улыбнулся. — А ты ниже меня.
Дальше парень говорил явно подобревшим тоном, поясняя свою речь указующими жестами:
— Сейчас быстро снимаете свои грязные тряпки и суете их вон в те серые сумки. Пометьте их как-нибудь, вот тем угольком, и бросьте, вон в тот, большой мешок. Завтра в прачечной найдёте и постираете. Потом надеваете на ноги специальные деревянные башмаки, а тушки свои заворачиваете в набедренные повязки из выданных вам сумок. Башмаки подберите себе вон там, в ящике, у входа, туда же и вернёте потом. И топаете мыться. Пока понятно? Не надо повторить?
Друзья понятливо закивали. Парнишка вздохнул недовольно, что приходится повторять инструктаж по помывке этой троице, но потом его взгляд наткнулся на Коротыша, и он снова улыбнулся.
— Ладно. Расскажу вам, как тут нужно мыться, лопухи гражданские. Баню-то впервые видите. Значит так. Заходите в следующую комнату, там помывочная. Садитесь на лавку. Снимаете башмаки и набедренную повязку. Медленно растираете себя желтой пемзой. Найдёте её там же, на лавках, — последними словами боец предупредил вопрос Коротыша.
Детка смотрел на инструктора без осмысленного выражения на лице и было непонятно, что он понимает. Филиппа же слушала напряжённо и
