Фрау Фрош пожала плечами:
— Он всегда так одевался. Если угодно, это была его униформа. — Произнося эти слова, она слегка поморщилась. — Извольте посмотреть его гардероб. Там висят еще шесть трахтенов, все одного и того же цвета и покроя. Мой супруг служил при дворе. Камердинером.
— Стало быть, он был педант? — предположил Гросс.
Она кивнула:
— Еще какой.
Криминалист обвел рукой гостиную:
— Я полагаю, эту комнату обставили по его настоянию?
— Почему вы так решили?
— Сударыня, я представляю вас окруженной не столь мрачными предметами. Отнюдь. Вам больше подходит светлая, залитая солнцем комната. Где много цветов.
— Вот именно. — Вертен увидел, что ее глаза потеплели. Теперь не было нужды вмешиваться в разговор.
— Фрау Фрош, извините за бестактность, но вы с мужем были счастливы в браке?
Вертен подумал, что Гросс опять перегибает палку, но ничего не сказал.
Фрау Фрош помолчала, а затем неожиданно призналась:
— О каком счастье можно говорить, если у нас не было детей? Он считал, что дети помешают ему служить империи.
— Герр Фрош пил? — вдруг спросил Гросс.
От неожиданности она вскинула руку к левому глазу. Вертен только сейчас заметил то, что наверняка было очевидным для Гросса. Под глазом у нее проступал припудренный синяк.
— Выпивал, — наконец ответила фрау Фрош. — Особенно после того, как вышел на пенсию.
— А какие у него были увлечения, кроме карт?
Она задумалась.
— Не знаю, можно ли это назвать увлечением, но он утверждал, что пишет мемуары. Правда, я так и не увидела ни одной страницы. Запирался на все утро в своем кабинете, приказывал не беспокоить, но что он там делал, неизвестно. Во всяком случае, полицейские ничего не нашли.
— Вы не возражаете, если мы посмотрим его бумаги? — спросил Гросс.
— Вовсе нет. — Она повела их в кабинет в дальнем конце коридора, такой же мрачный, как и гостиная.
— Приводить потом все в порядок нет нужды, — проговорила фрау Фрош, покидая комнату. — В любом случае я все это отсюда вынесу.
Гросс улыбнулся:
— Впустите больше света?
— Да, доктор Гросс, много больше света.
Они провели в кабинете Фроша почти два часа. Просмотрели содержимое всех ящиков, какие были. Обшарили все укромные уголки. Ничего. Гросс простучал паркет, внимательно осмотрел письменный стол и книжный шкаф, но тайников не обнаружил. На стене за картинами сейфа тоже не оказалось.
— Может, она права? — сказал Вертен. — Может, он здесь просто запирался и пил?
Гросс молчал, занятый изучением большого керамического горшка с пальмой. Затем наконец выпрямился.
— Пойдемте, Вертен, хватит здесь копаться.
Герр Фрош был человек педантичный, это правда. Достаточно было взглянуть в его книгу записи расходов за прошлый год. Местный и государственный налог, включая газ: 612 крон 38 хеллеров, аренда: 1475 крон, уголь: 241 крона 14 хеллеров, одежда для супруги: 742 кроны 69 хеллеров, одежда для супруга: 812 крон 98 хеллеров. И так далее.
На свою одежду, как и следовало ожидать, Фрош тратил больше. И еще. Новые деньги ввели в обращение шесть лет назад, но люди до сих пор часто употребляли в разговорах старые флорины и крейцеры. А этот, поди ж ты, только кроны и хеллеры.
Они попрощались с фрау Фрош. Гросс поцеловал ей руку, и дама весело блеснула глазами. Вот вам и безутешная вдова.
— Похоже, Гросс, вы завоевали ее симпатию, — заметил Вертен, когда они вышли на улицу.
— Не без вашей помощи, мой друг, — ответил криминалист, имея в виду запланированное заранее вмешательство Вертена в разговор. — Увидев, как я поставил вас на место, женщина поняла, кто из нас главный.
Некоторое время они шли молча.
— Она не очень-то горюет по мужу, — сказал Вертен.
— Да. Полагаю, вы заметили у нее синяк под глазом?
— Неприятный человек был этот Фрош.
— Неприятный, конечно. Но я в высшей степени сомневаюсь, что эта дама смогла в одиночку убить мужа и доставить его тело в Пратер.
— Но даже если это так, при чем здесь другие жертвы? — добавил Вертен. — Зачем ей их было убивать?
— А для отвода глаз, — задумчиво проговорил Гросс. — Чтобы замаскировать свою истинную цель.
Это было интересно, но Вертен вдруг осознал, что все это его уже не касается.
— Нужно поговорить с инспектором Майндлем. Хватит держать Климта в тюрьме. — Затем он с видимой неохотой добавил: — Его выпустят, и наша работа закончится.
— Но мы ни на йоту не приблизились к раскрытию этих зверских преступлений, — пробормотал криминалист.
— Все, Гросс, наша миссия завершена. — Вертен усмехнулся. — Теперь пусть об этом болит голова у кого-нибудь другого.
— Может быть, может быть. Но прежде чем нанести визит инспектору Майндлю, я хотел бы посетить кафе «Музей». Вы знаете, где это?
— Но ведь Фрош там так и не появился.
— Вот и я о том же. Человеку не повезло, он пропал чуть ли не средь бела дня. Согласитесь, Вертен, в это время года в семь часов вечера на улицах еще достаточно светло и кто-то должен был его заметить. Прежде всего, — тут Гросс многозначительно поднял палец, — одна из пожилых дам, любительниц дежурить у своих окон. Имя им легион. Их помощь в расследовании преступлений невозможно переоценить. Поэтому я полагаю, что Фроша должны были видеть, когда он в своем теплом суконном трахтене тащился в сторону кафе «Музей».
— А другие жертвы преступника? — спросил Вертен, заражаясь от криминалиста азартом охоты. — Только фабрикант вышел на свою прогулку в середине ночи. Остальных, думаю, убийца прихватил, когда еще не наступили сумерки.
— Вот именно. Едва ли их можно было убить незаметно, без свидетелей. Тем не менее полицейские опросили многих жителей вблизи мест, где они пропали. Никто ничего необычного не приметил.
— Выходит, их убивали не на улице, — сказал Вертен. — Преступнику каким-то образом удавалось заманить жертвы в ловушку, заставить их сесть в свой экипаж. Но как же это могло случиться, если, как вы сказали, никто ничего необычного не приметил?
Гросс улыбнулся:
— Отсюда, Вертен, можно сделать вывод, причем единственный. Кто-то обязательно что-то видел, но совершенно обычное, заурядное и не придал этому значения. Пойдемте, дружище. Ведите меня по самому короткому пути к кафе «Музей».
Они двинулись по шумной Гусхаус-штрассе в сторону Карлсплац, затем свернули в переулок. Вертен предположил, что педантичный Фрош не стал обходить по периметру площадь, а решил спрямить путь по этому переулку.
