сносно, хотя постоянно вставлял шипящие слова, так что Куджуле пришлось разъяснять непонятные фразы.
– Я не отличаюсь красноречием, но расскажу то, что знаю по историческим хроникам «Ши цзи» и «Хань шу», которые написаны мудрецами из страны Серес, – начал он торжественно. – У нас говорят, что воин должен не только уметь махать мечом, но и все знать о противнике. Так вот, двести лет назад юэчжи обитали в оазисе Дуньхуан у отрогов Циляньских гор в стране Сиюй…
Аглая беспомощно посмотрела на Куджулу, тогда он перебил кангюйца:
– «Юэчжи» на языке народа Хань – это кушаны, а Циляньские горы находятся у восточного края Таримской долины, которую серы называют «Сиюй».
Октар кивнул и продолжил:
– Юэчжи были большим кочевым народом, который насчитывал сто тысяч воинов, натягивающих лук. Однажды они потерпели поражение от соседнего племени сюнну, однако им было позволено уйти за Тянь-Шань. Беглецы пересекли великую равнину Сиюй и вышли к реке Или. Этот путь занял целый год. Останавливаться было нельзя, потому что сюнну сразу нападали и убивали всех подряд. Многие погибли в дороге от голода, болезней и истощения. Земли в долине Или принадлежали царству саков Сэ. Юэчжи потеснили саков, так что те были вынуждены уйти далеко на юг – до самого царства Шэньду за Синдхом, а также на восток – к горам Цунлин.
– Шэньду входит в империю Сатаваханов, – заметил Куджула. – А горы Цунлин – это Памир, их еще называют Луковыми горами или Комедскими горами.
– Юэчжи решили остаться в Сэ, потому что здесь были хорошие пастбища, но спустя несколько лет соседнее царство Усунь, подстрекаемое сюнну, напало на них и прогнало дальше на запад. Спасаясь от усуней, юэчжи были вынуждены вторгнуться в царство Кангюй – мой дом.
Для пущей убедительности Октар ударил себя кулаком в грудь.
– Эта область охватывает Хорасмию и Чач, – пояснил Куджула.
Кангюец, польщенный доверием хозяина, продолжал увлеченно рассказывать:
– Юэчжи сумели договориться с царем Кангюя, чтобы тот пропустил их к хребтам Тянь-Шаня. Путь через перевалы занял девять месяцев, многие погибли в горах от оползней и лавин. Наконец они пришли в страну Дася и спустились к реке Гуйшуй, которую греки называют Яксартом, а бактрийцы Сырдарьей. Там были хорошие пастбища, а от усуней и сюнну беглецов надежно прикрывали горы. Однако здесь их враждебно встретили жители сатрапии Давань, которая входила в обширное и мощное царство эллинов.
– Дася – это Бактриана, а Давань – по-гречески Согдиана, или, на персидском языке, Паркана, – вставил Куджула, заметив смущение на лице Аглаи.
– Царь Эвкратид в обмен на покорность юэчжи разрешил им поселиться на берегу Гуйшуя, в Кайраккумской степи, к закату от Давани. Изнуренные долгим и трудным переходом переселенцы с радостью согласились, пообещав исправно платить дань, а также поставлять воинов в армию Эвкратида. Бактрийцы назвали юэчжи «кушанами», так как их главная ставка именовалась Гуйшуан. Юэчжи перешли на оседлый образ жизни: пасли овец и лошадей, выращивали хлеб. А еще воспитывали молодых воинов, которые показывают чудеса храбрости.
Октар с шутливой почтительностью склонился в сторону хозяина.
– Да ладно тебе, – Куджула рассмеялся и дружески хлопнул кангюйца по плечу.
Тот продолжил:
– Когда Эвкратид умер, царство эллинов распалось на несколько княжеств. К тому времени юэчжи стали многочисленным и сильным народом, так что ни одна из прежних сатрапий не решалась диктовать им условия. Даваньцы даже перенесли столицу из города Эрши в город Гуйшань[93], расположенный у отрогов гор Цунлин, подальше от границы с землями юэчжи. Спустя пятьдесят лет те мирно завладели Дася, сделав столицей город Ланьши.
– Это Эвкратидея, – пояснил Куджула. – Так ее серы называли еще до прихода кушан.
– Я знаю, – радостно сказала Аглая. – Нам папа про нее все уши прожужжал. Он никак не может смириться с потерей эллинами влияния в Бактриане. Хотя столько воды утекло…
Македонянка выглядела довольной – наконец-то ей удалось показать, что она тоже кое-что знает из истории своей страны. Кангюец уважительно подождал, пока она закончит, затем продолжил:
– Еще через пятьдесят лет юэчжи так окрепли, что все бывшие сатрапии Эвкратида решили подчиниться им и платить дань в обмен на защиту от мощного и воинственного соседа – державы Аньси во главе с царем Митридатом Великим. И теперь земли данников Герая простираются от царства Кангюй на севере до Паропамиса на юге и от Аньси на западе до Цзибинь на востоке.
– Аньси – это Парфия, Цзибинь – Гандхара, – снова вставил Куджула.
Октар заговорил, глядя теперь только на хозяина.
– Юэчжи враждуют между собой, поэтому твоему отцу нелегко удерживать страну в повиновении – слишком много разных народов проживает в ней, слишком обширны ее земли. Потомки Эвтидема и Эвкратида все еще сражаются друг с другом за власть. Молодые князья Давани и Дася тяготятся зависимым положением от Герая, а сихоу[94] других племен юэчжи завидуют ему и мечтают его свергнуть. Мятежная Цзибинь угрожает с берегов Синдха, стремясь выйти из повиновения. Царь Раджувула называет себя «великим царем царей», словно и не посылает ежегодно слонов и золото в Ланьши, как данник. Царство Гаофу заключило мир с Аньси и теперь пропускает наших врагов через свою землю. Того и гляди начнется война. Непростое сейчас время… Правда, оно никогда не было простым…
– Гаофу – это владения Гондофара, – Куджула развел руками с кислым выражением лица, показывая, что они как раз сидят в центре этих самых владений.
Октар решил подсластить горькую пилюлю.
– Хвала богам! Царства по ту сторону Кунь-Луня восстали против империи Хань, поэтому ее армия занята тем, что с запада отбивает атаки взбунтовавшихся сатрапов, а с севера, со стороны долины Ордос, что расположена за Рекой[95], обороняется от сюнну. Вряд ли серы повторят поход столетней давности, когда они разграбили царство Сюсюнь на Красной реке[96], после чего вышли через горы в долину Яксарта и залили Давань кровью… Так что ты можешь смело выполнять то, что задумал.
Кангюец хитро посмотрел на хозяина.
– Что ты имеешь в виду?
– Однажды медвежонку станет тесно в берлоге, и он захочет стать хозяином леса, – иносказательно ответил Октар, но Куджула его прекрасно понял.
Ничего не ответив, он опустил голову, чтобы скрыть смущение, слуга словно прочитал его мысли. Куджула часто думал о том, что когда-нибудь ему придется сменить на троне Тахмуреса. И кто знает, может быть, это время уже не за горами…
После ужина он проводил Аглаю домой. Сзади, как всегда, неотступно следовал конвоир.
4
Вернувшись с подработки, друзья поужинали, после чего снова
