вот, вы поняли, что там Джон за три года не поднялся бы до такого уровня, ддо которого поднялся здесь. И в технологическом, и в финансовом плане. А ещё его взял под крыло военно-промышленный комплекс Великобритании. Нормально?* * *
[1] Телеметри́я — область науки и техники, занимающаяся вопросами разработки и эксплуатации телеметрических систем — комплекса автоматизированных средств, обеспечивающих получение, преобразование, передачу по каналу связи, приём, обработку и регистрацию измерительной (телеметрической) информации и информации о различных событиях с целью контроля на расстоянии различных объектов и процессов.
Глава 11
— Этого я вообще не понимаю. Как так получилось?
— Джон Сомерсет, гражданин Великобритании, член уважаемого аристократического рода. А это многое здесь значит. Вы должны это знать.
— Я то знаю. Но как вам удалось ввести своего человека в «аристократическую» семью?
— Я долгое время работаю по Британии.
— Я тоже, но… Однако… Пожалуйста продолжайте про будущее.
— Да… Так вот. О том, что знание будущего факт, вы убедитесь чуть позже. У меня есть список глобально значимых событий и событий локальных, касающихся вас лично, составленный Джоном Сомерсетом. У меня большой список событий. Я их периодически отмечаю, как сбывшиеся и сам всё больше и больше верю ему. Поначалу относился, как и любой здравомыслящий человек, отягощённый нашими погонами, очень скептически. Сейчас вы должны понять одно.
— Наша разведывательная деятельность вокруг Джона Сомерсета не должна привести к ужесточению режима секретности на его предприятиях, как обычной, так и военной направленности. Он сам нам всё, что надо, даст. И даже больше. Хотя больше уже и не надо. Для раскачки нашей электронной промышленности того, что передал нам Сомерсет достаточно. Этим бы не подавиться.
— В Москве такой вой стоит, словно вампиры-вурдалаки кровушку почуяли. Компьютеризация, мгновенная возможность передачи огромных объёмов данных по сетям и программная обработка огромных объёмов информации, снова разбудила сторонников планирования, учёта и контроля выпускаемой продукции электронно-техническими средствами. Дешевизна компьютеров и их «сверхвозможности» переломили хребет верблюду скепсиса. В Москве поставили микрокомпьютеры на столы в Министерстве иностранных дел, так туда сбежалось всё правительство. Смотреть, как министр с замами обменивается письмами.
— Я поставил себе один в Лондонской квартире. Осваиваем с коллегами, — вставил Дроздов.
— Правильно делаете. Вот ознакомьтесь с кратким списком событий «Сомерсета» на этот и ближайшие годы. Это чтобы приблизить вас к пониманию серьёзности и правдивости того, о чём вам будет сказано позже.
— Вы уже сказали о какой-то катастрофе. Говорите уже! Развалится Союз? — Дроздов прищурился, выглядывая из-за бокала с вином.
— Развалится, Юрий Иванович. Развалится и погребёт нас всех под своими обломками. Если мы с вами не затушим уже подожжённые врагами народа фитили. И будем мы, кто выживет, из под этих обломков выбираться. Пытаться выбираться, Юрий Иванович. Пытаться. А выберемся ли — это вопрос.
— Так у вас же есть тот, кто видит будущее, — снова прищурив оба глаза нижними веками спросил Дроздов. — Или они дальше развала СССР не видит?
— Говорит, что видит, но рассказывать, раскрывать то будущее не хочет. Чтобы не пошли по тому пути, говорит, не скажу.
— Ха! Странно! Откровенно говоря и мне порой хочется всё это развалить к чёртовой матери. Сидят там… Блять! Клопы, мать их так! Сталин им плохой, блять, был, суки!
Дроздов вдруг вскинул руку с пустым бокалом, замахнулся и… опустил, поникнув головой с уставившимся в пол взглядом.
— И что, блять делать? Как жить с этим теперь? Развалится⁈ Псу под хвост всё⁈ Жертвы войны? Репрессий? За что боролись⁈ Чтобы эти твари развалили собранное по крупицам⁈ Ценою жертв и напряжений тысяч и тысяч трудящихся?
— Ну… Сейчас-то как-то не очень-то и напрягаются. В основном за счёт приписок жируют.
— Тьфу, блять! — смачно плюнул на бетон Дроздов и слюна замерла на полу кровавой кляксой.
Оба уставились на пятно с разной степенью брезгливости. Дроздов кряхтя встал, сходил за шваброй с половой тряпкой и красное пятно вытер молча.
— Пойдёмте по коньячку ударим? — спросил руководитель советской резидентуры. — Или по водочке?
— Капуста солёная есть?
— Сам солю. С лаврушкой, круглым перцем морковью шинкованной и лучком.
— Тогда водки, конечно! Какой, нахрен, коньяк⁈
— У меня «Смирноф».
— Тогда, сам Бог велел.
— А слушайте, — Дроздов резко остановился. — Пока мы здесь. Вы сказали, что про этого вашего Джона никто не знает. А… Ведь у него сумасшедшие доходы. По нашим подсчетам у него около четырёх миллионов фунтов. Это значит и…
— Не надо считать чужие деньги, — усмехнулся полковник.
— Так вы же меня вроде как вербуете? — усмехнулся Дроздов.
— Ну? — не понимающе спросил гость.
— Ну, так, вербуйте, вербуйте.
— Считайте, что уже. Подписку не требую.
— Ну всё, блять. Мы им покажем пятый интернационал!
— Шестой?
— Пятый-пятый. Мы им покажем троцкизм-ленинизм!
— Тихи-тихо, Юрий Иванович. С чего такой форсаж?
— Да, понял я всё. И Знаю, откуда ветер дует. Куусинен, мать его, посеял доброе-вечное, оставил поросль и канул в лету. Вот он где пятый интернационал. А вы думали его нет? Есть! Есть! Суукины дети!
Полковник понял, что Дроздов специально исковеркал собачье ругательное слово на манер фамилии российского и финляндского революционера и политика, деятеля Коминтерна Куусинена Отто Вильгельмовича, и усмехнулся.
— Последний вопрос и пойдём, можно? — вопросил Юрий Иванович.
— Задавайте, но слюной захлёбываюсь, — хохотнул инспектор.
— Я быстро! Первый когда уйдет?
— Генеральный?
Дроздов кивнул.
— В восемьдесят втором. Я дам вам списочек. Почитаете. Я потом дней пятьне просыхал.
Дроздов пристально посмотрел на инспектора, дёрнул головой, скривился и шагнул на лестницу, поднимаясь вверх.
— Ничё-ничё-ничё, — говорил он на каждый шаг.
