воды показалась голова кочевника, но девушки рядом с ним видно не было. Он озирался по сторонам, нырял под лодку и вокруг нее, но все без толку. Наконец половец увидел неподвижную свою спутницу, уносимую течением, и что есть силы, поплыл к ней. С ближних плотов в тот же момент в воду прыгнуло еще двое очевидцев этого происшествия.
Все это произошло настолько быстро, что Серега на какое-то время остолбенел. Как только он пришел в себя, то бросил дрова и крикнул своим товарищам по работе:
— Поспешим, может, и наша помощь будет нужна.
— Куда ты бежишь, там и так все понятно — утонула одна из половецких хатун. Невелика беда, а вот если мы дрова не принесем, то можем и без обеда остаться, — важно проговорил Куркутэ.
— Не слушай пузатого, подожди меня, монах, а то пропущу все интересное, — крикнул Була вдогонку Сергею. — Ставлю свой старый колпак, что этого неудачника, который был на веслах, казнят уже сегодня вечером…
Когда они подбежали к берегу, двое половцев выносили из воды бездыханное тело девушки. Чуть поодаль, шумно фыркая и отдуваясь, подплывал третий кочевник.
— О нет, только не Бике! Она не должна была умереть такой молодой!
— Хан Тарх не простит нам гибели его любимой дочери!
— Что тут у вас произошло? — грозно спросил подошедший Ченегрепа, а когда все увидел своими глазами, то схватился за голову и повторял, как заведенный: — Этого не может быть! Этого не должно было быть!
Сергей аккуратно, но решительно, протолкнулся через толпу зевак и подошел к телу девушки. Вглядевшись в ее лицо, он узнал дочь хана Тарха, которая обратила на него внимание на празднике в честь прибытия в Шарукань.
— Я попытаюсь ее с Божьей помощью спасти, — уверенно сказал Матвеев. Он прикинул, что с того момента, как девушка утонула, прошло не больше пяти минут, а значит у нее были все шансы выжить при правильной реанимации.
Двое кочевников попробовали его остановить, но Костук, бросив взгляд на находящегося в прострации Ченегрепу, сделал разрешающий жест рукой, и Сергей приступил к делу. Все его действия были настолько отточенными, как будто он уже был опытным реаниматологом, хотя это спасение утопающей было для парня дебютом. Вероятно, зашкаливавший уровень адреналина позволил всем его познаниям по этой ситуации выстроиться в четкую цепочку, которой он и следовал.
Для начала Матвеев с легкостью поднял тело половчанки (слава Богу, она была стройной!) и согнул ее, перебросив через свое колено. Почти сразу же изо рта полилась вода. Однако девушка все также осталась недвижима и бездыханна. Сергей аккуратно положил ее спиной на песок и нащупал слабый пульс на сонной артерии. Это еще больше вселило в него уверенности в правильности его действий. Он бросил беглый взгляд на ее лицо и поймал себя на мысли, что эта мертвенная бледность придает черноволосой девушке какую-то особую неземную красоту. Но размышлять над этим времени не было. Необходимо было вдохнуть жизнь в это прекрасное личико, чем Матвеев сразу же и занялся.
Сергей подложил руку под шею половчанке, сделал глубокий вдох, закрыл ей нос и плотно прижался к ее влажным губам, вдувая спасительный воздух.
— Что этот грязный раб делает с ханской дочерью?
— Монах хочет забрать ее душу!
— Остановись немедленно, не оскверняй тело хатун! — с разных сторон раздались крики кочевников.
— Не мешайте ему, он знает, что делает, — спокойно сказал Костук и тихо прибавил: — Я надеюсь.
А Сергей был настолько сосредоточен на реанимации, что не обращал на них внимания. Дважды повторив вентиляцию легких, он приступил к непрямому массажу сердца. Матвеев отвел в сторону упругую левую грудь молодой половчанки, положил одну свою ладонь на другую и стал с умеренной силой надавливать ей на грудную клетку.
«Один… Два… Три… Четыре… Какое должно быть соотношение компрессий и вентиляций? Десять… Одиннадцать…Двенадцать… Двадцать и три или тридцать и два? Точно не помню. Надо попробовать и так и по-другому».
После двадцати нажатий Сергей снова вернулся к губам утонувшей. Сделав три вдоха, он опять продолжил массаж сердца. На этот раз он попробовал после тридцати компрессий сделать два вдоха, однако пока эффекта не было.
«Господи, я вроде все делаю правильно — грудная клетка приподнимается при вдохе, компрессии делаю, как в универе учили. Почему же она не оживает? Неужели мне не удастся ее спасти? Нет, я должен, я смогу! Помоги мне, Господи!»
После безуспешного повторения четырех циклов вентиляций и компрессий даже Костук подошел к Сергею и сказал, еле скрывая раздражение:
— Хватит пытаться изменить судьбу, Сергий! Видимо сегодня Тенгри-хан не на нашей стороне…
Матвеев уже тоже был готов опустить руки, но решил напоследок попробовать еще раз. После пятого цикла все осталось по-прежнему. Сергей с поникшей головой отвернулся от тела утопленницы и тупо уставился перед собой.
Однако спустя всего пару мгновений за его спиной послышался резкий глубокий вдох и кашель. Не веря своему счастью, Матвеев повернулся и увидел, что спасенная им половчанка села, растерянно смотря по сторонам и выплевывая остатки воды. Парень улыбнулся ей и ласково сказал: «С возвращением в наш мир, красавица!»
— Благодари Тенгри-хана и этого монаха, Бике-хатун! Сегодня у тебя второй день рождения! — радостно произнес стоявший рядом Костук, а потом повернулся к стоявшим в оцепенении родичам и громко крикнул: — Возрадуйтесь, братья, дочь хана Тарха спасена!
Ответом ему был возбужденный рев половецких голосов:
— Живи вечно, Бике-хатун!
— Не зря мы этого монаха с собой из леса забрали! Но откуда нам было знать, что он не только петь умеет?!
— Да что вы вообще знаете о нашем Сельгие? Это мы с ним вместе работаем, — наперебой кричали подошедшие Куркутэ и Була.
— Как Вы себя чувствуете, хатун? — не обращая на них внимания, спросил Матвеев. — Меня зовут Сергей, и я очень рад Вашему пробуждению.
Девушка уже пришла в себя, и ее выразительные черные глаза лучились искренней благодарностью.
— Мое имя — Бике. Я уже давно видела тебя и слышала твои песни, и теперь рада нашей встрече, пусть даже и при таких обстоятельствах. Благодарю за мое спасение! Отныне я — твоя должница!
Пока она еще говорила, Ченегрепа, несмотря на возраст, с кошачьим проворством подошел к Бике, снял со своих плечей плащ и накрыл девушку. Слуги повели ее к костру, а гребца, по вине которого перевернулась лодка, и который первым доплыл до девушки и притащил ее на берег, с заломленными за спиной руками повели прочь. Все разошлись к кострам, и уже спустя несколько минут к небу вознеслись десятки
