за борт тебя вышвырнул — как раз черноту проплываем, — уже далеко не спокойным тоном процедил Кислый и задумчиво нахмурился. — С другой стороны, пару пальцев я могу тебе и сломать. Скажу, что так и было.
— Живой? — иронично приподняла брови Шпилька, но внутренне напряглась. — Кто тот идиот, который захотел меня живой? Умные предпочитают меня видеть исключительно мёртвой.
— Знавал я одного перца, Ромео звали, своему хрену не хозяин. Может, он? — издевательски пожал плечами Кислый. — Повезло, если он — поиграет и отпустит. А может, и денег даст, если постараешься. А может, ты сутенёру своему крупно задолжала? Тогда молись, Ромео для тебя — лучший вариант. Хотя он, наверное, и есть — кто ещё способен за твою поимку расплатиться чистым нодием?
При упоминании нодия Шпилька напряглась ещё сильнее. Она понятия не имела, кто такой этот Ромео, но нодием за неё вообще-то готовы были платить и ребята, намного более крутые. Например, те, кто называет себя богами. Скульптурист говорил, что сами они в этот мир стараются не соваться, но это же не означает, что у них тут нет приспешников и последователей. Может, этот Ромео — как раз один из них?
Если так, то она крупно попала.
— Хочешь сказать, ты, чмо радужное, даже нанимателя своего не знаешь? — ничем не выдала собственных опасений Шпилька. — Во дела, это где таких гамадрилов геморройных набирают?
Пол под спиной ощутимо вздрогнул, заставив Шпильку против воли прикусить язык. Рот наполнился солоноватым привкусом крови.
Кислый, побагровев, вскочил на ноги, хватаясь за рифлёную рукоять парализатора. Но, видимо, вовремя вспомнил, что эта пукалка на нормальное оружие похожа только внешне, и разжал пальцы. Плюхнулся обратно на скамейку.
— Если окажется Ромео — встретимся ещё на просторах Континента, — злобно пообещал он.
— Зачем ждать? — с издёвкой поинтересовалась Шпилька. — Развяжи, отстрапоню тебя прямо сейчас. Или боишься, что кто-нибудь войдёт и узнает о твоих наклонностях? Не надо их стесняться, просто будь собой. В Стиксе и не такое встречается.
Багроветь Кислому было дальше некуда, поэтому он побледнел. Сцепил зубы так, что скрип эмали стал слышен даже Шпильке, снова вскочил и на этот раз всё-таки заехал ей ботинком под ребро.
В глазах у Шпильки потемнело от боли, но она, превозмогая себя, всё равно продолжила свои издёвки:
— Бьёшь, как баба. Нижний, что ли? Так это ничего, все верхние когда-то были нижними. Неужели мама никогда тебе об этом не рассказывала?
Кислый без лишних разговоров снова наподдал Шпильке под рёбра так, что она сразу же пожалела о своём остром языке. Правда, остановиться всё равно не смогла, посчитав, что уже поздно.
Второй удар по рёбрам отозвался недвусмысленным хрустом и вспышкой боли, едва не отправившей Шпильку обратно в беспамятство. Но Кислому и этого показалось мало — вместо того, чтоб успокоиться, он одной рукой легко вздёрнул Шпильку за грудки, а второй, сжатой в кулак, два раза подряд пробил по зубам.
Рот снова наполнился кровью, но на этот раз смешанной с осколками зубов — парочку кулак Кислого, похоже, сломал. Шпилька, недолго думая, выплюнула осколки прямо в лицо обидчика. И демонически захохотала:
— Не отрицай свои наклонности. Во всём мире считают, что быть собой — это нормально. Ты к какому из двухсот гендеров принадлежишь?
— Ты что, тварь, думаешь, я отправлю тебя на респ? — заорал окончательно взбесившийся Кислый. — Даже не надейся, гадина!
Шпилька, честно говоря, и сама не до конца понимала, чего пытается добиться, провоцируя Кислого. Но задуматься конкретнее не успела — похититель резко разжал руку, отпуская пленницу, и Шпилька кулем свалилась обратно на пол.
Правда, Кислый тут же рухнул следом, приземлившись прямо на неё. А виной тому был ещё один толчок в пол, намного более сильный, чем первый.
И сопровождался он раздавшимся снаружи грохотом, который человек, не понаслышке знакомый с войной, перепутать ни с чем не способен.
Глава 19
Гром и молнии
Шайтан, хоть и не мог никак вспомнить, как должна выглядеть тварь, так неожиданно подавшая голос, догадывался, что держаться от неё стоит подальше. Открытым оставался вопрос «как», на который существовало всего два ответа — бежать или прятаться.
«Бежать» виделось делом откровенно гиблым. Подсолнухи, конечно, высокие, затеряться в них легко, но и тварь не из простых, отыщет по запаху и сожрёт. Значит, нужно укрытие. Причём такое, которое хотя бы какое-то время сможет противостоять способным рвать металл зубам и когтям.
Нужного варианта в округе, разумеется, не имелось. Поэтому Шайтан не придумал ничего лучшего, как забраться по лестнице на ближайший вагон-хоппер. Спрыгнул внутрь и едва не закашлялся от поднявшейся в воздух угольной пыли.
Убежище было так себе. Запах человечины уголь не отбивал, а Шайтан откуда-то знал, что запах — это важно. Стенки вагона, конечно, толстенные, но против, например, того чудища, которое преспокойно разломало стену дома и как ни в чём не бывало схарчило Шайтана в прошлый раз, долго всё равно не продержатся. Да и незачем, ведь крышки у хоппера тоже нет, так что в текущей ситуации он бесполезен.
Может, поискать крытый вагон? Вроде Шайтан видел один такой ближе к передней части состава. Нет, не успеть, судя по урчанию, тварь уже где-то рядом. Может, всё-таки не унюхала? Или отвлечётся на «стерву»?
Надежды Шайтана сбылись лишь частично — «стерва» огромного заражённого с головой, похожей на приплюснутую морскую раковину, очень даже привлекла. Но интерес был крайне недолгим. «Стерва», во-первых, была не столь вкусна, чтоб заставить огромную тварину отказаться от идеи найти, откуда так вкусно пахнет человечиной. А во-вторых — она, в отличие от Шайтана, могла и подождать, поскольку никуда и ни от кого бежать уже не собиралась.
Поэтому тварь — слегка поменьше той, в чьей глотке Шайтан потерял одну из жизней, но от этого не менее опасная, — шумно принюхалась и в качестве проверки качества легонько провела когтями по борту вагона-хоппера с углём.
Шайтан этого, разумеется, не видел, так как сидел прямо на угле, вжавшись спиной в противоположный борт и сжимал в руках готовую к стрельбе винтовку. Детская игрушка против вынюхивавшей добычу твари, но Шайтан, хоть и понимал свои шансы, намеревался продать очередную жизнь подороже.
Неожиданно пронёсся порыв ураганного ветра, и на ясное небо наползли непонятно откуда взявшиеся облака, заклубились, наливаясь свинцом. Вдалеке что-то сверкнуло, а следом вроде как и громыхнуло.
Тварь
