взгляну на шкатулку. – Джулиус не притронулся к бокалу, пристально глядя в глаза хозяйке. Интересно, что прочитала она в его взгляде, отчего улыбнулась так мягко и понимающе?
– Да, вы правы. Я сейчас принесу.
Оставшись с напарником наедине, я упрекнул его в черствости:
– Если тебе не нравится мисс Ричмонд, хотя бы попытайся быть с ней более… дружелюбным. Мне кажется, она расстроилась из-за отказа.
Джулиус молча прошелся по комнате, нежно погладил пальцами клавиши рояля, повертел в руках фарфоровую балерину и, наконец, замер у окна. Я терпеливо ждал ответа.
– Окно открыто.
– Что?
– Окно, – повторил он. – Оно открыто. Чувствуешь сквозняк?
Я действительно ощутил некоторую прохладу, когда вошел в гостиную, но списал это на личные пристрастия хозяйки. Под вечер ветер стих, занавески почти не шевелились.
– Слуги проветривают комнату? – предположил я.
– Подобные процедуры, как правило, проводятся в первой половине дня.
– Разве это так важно?
Олдридж распахнул шторы и почти по пояс высунулся из окна, так что я испугался, как бы он не вывалился наружу. В этот момент вошла мисс Ричмонд. Ее взгляд остановился на Джулиусе.
– У вас выпал бумажник? – Она скрестила руки на груди, однако в голосе уже не слышалось прежней беспечности. – Не могли бы вы вернуться обратно?
Наверное, впервые мне показалось, что Олдридж был смущен и растерян. Мисс Ричмонд сменила гнев на милость и устало опустилась в кресло:
– Вынуждена сообщить, господа, что шкатулку украли.
Это заявление заставило меня по-иному взглянуть на открытие напарника. Хозяйка же, напротив, не нашла в нем смысла.
– Вор проник через окно? – удивилась она. – А вы бы смогли? Тогда выгляните наружу еще раз – и непременно заметите, что стена абсолютно гладкая, а высота весьма приличная. Не на аэростате же он поднялся!
Джулиус слушал вполуха. Все его внимание сосредоточилось на злополучном окне, в то время как я неловко пытался успокоить женщину – впрочем, не уверен, что она нуждалась в утешении. Минуты не прошло, как она присоединилась к Джулиусу. Глупо, но, глядя на эту пару, я чувствовал себя лишним.
Настенные часы тихо шуршали, отмеряя время, оставшееся до полуночи. День подходил к концу, и я был рад, ибо в моей жизни едва ли случались такие же длинные, нервные, глупые и досадные сутки, как эти. Я успел изрядно заскучать, прежде чем услышал голос напарника.
– Я прав. Вор залез по веревке. Вот следы от крючьев под подоконником, – он указал на продолговатые глубокие царапины, заметить которые было возможно, только опустившись на колени. – Я бы рекомендовал заявить в полицию.
Я перевел взгляд на мисс Ричмонд. Она с любопытством рассматривала царапины и, казалось, забавлялась ситуацией. Удивительная женщина, просто удивительная!
– Мисс Ричмонд…
– Дафна, пожалуйста, – Дафна Ричмонд выпрямилась и решительно протянула Джулиусу изящную ладошку. – Условия сделки меняются, мистер Олдридж. Я нанимаю вас с коллегой отыскать и вернуть шкатулку.
Далее она с максимальной точностью описала пропажу, что говорило не только об отличной памяти, но и об обескураживающей, совершенно неженской внимательности к деталям, если учесть, что владелицей ценного антиквариата ей пришлось побыть весьма недолго. На прощание хозяйка все же напоила Джулиуса вином, и в начале одиннадцатого мы покинули гостеприимный дом.
С моря тянуло прохладой и запахом гнилых водорослей. Щупальца тумана серебрились в свете уличных фонарей. Я чувствовал себя одновременно ужасно разбитым и полным сил. Джулиус шагал молча и слишком быстро, на мой взгляд.
– Красивое имя – Дафна, не правда ли? В нем есть что-то французское… – протянул я, давясь рвущимся наружу зевком. – Мне нравится.
Краем глаза я наблюдал за реакцией товарища, и тот меня не разочаровал.
– Нравится что?
– Имя. Ну и сама мисс Ричмонд. Она очень красивая женщина, ты ведь тоже заметил.
– Красивая женщина – опасная женщина, Филипп. А красивая и умная опаснее вдвойне. Тебе она не по зубам.
Мне стало обидно:
– А тебе?
Джулиус невнятно передернул плечами и, попрощавшись, покинул меня, скрывшись в темноте узкого переулка. Желание пойти за ним захлестнуло меня с неожиданной силой. Какого же труда стоило мне развернуться и направиться домой, убеждая себя, что доверие прежде всего. Вот только можно ли доверять человеку, который, вероятнее всего, не доверяет тебе?
Эту ночь, несмотря на накопившуюся усталость, я провел без сна, изредка проваливаясь в беспамятство, полное темноты и беспокойных, отрывистых видений. В них я то бежал, стремясь догнать кого-то, то прятался в лабиринте из сплошных каменных монолитов. Треск будильника спас меня от утомительного полусна-полуяви. Обычно я поднимался самостоятельно, но сегодня чувствовал, что без будильника не обойтись. К тому же на этот день у меня кое-какие планы, и чем скорее я примусь за их реализацию, тем меньше вероятность испугаться и передумать.
Есть ряд профессий, принадлежность к которым открывает любые двери, – врач, полицейский или, к примеру, налоговый инспектор. На подобный случай у меня имелось не менее верное средство. Скучающая девица за конторкой с внезапно проснувшимся интересом изучила мое удостоверение специального корреспондента «Городской хроники» и, мило улыбнувшись, согласилась выполнить скромную просьбу, чему, впрочем, активно содействовала коробка шоколадных конфет – самых дорогих из тех, что я мог себе позволить. Пока служительница архива искала нужную информацию, я сидел и удивлялся про себя, насколько ненадежно охраняются конфиденциальные сведения о гражданах, если, чтобы пролистать чье-то личное дело, хватает обаятельной улыбки, просроченных «корочек» и шоколадных конфет.
– Мистер Фелтон?
Я с нетерпением откликнулся, однако меня ждало разочарование.
– Я не нашла никого, кто бы значился под именем Джулиус Олдридж. Простите.
– Этого не может быть. – Я лихорадочно соображал, что делать дальше. – Ну хоть что-нибудь?
Девушка опустила ресницы и ответила до отвращения жеманно:
– Ну если вам очень надо…
В ход пошли наличные, оставшиеся от покупки проклятых конфет. С их помощью удалось узнать, что в окрестностях Блэкпула раньше жила семья Элриджей и среди них был молодой человек с инициалами «Дж. М.». Он погиб шестьдесят шесть лет назад при пожаре. Его родители уехали из графства, и больше никто о них не слышал. Мое грандиозное расследование бесславно завершилось, так и не успев толком начаться. Некстати вспомнилось, что бабка Джулиуса родом из Ирландии. Возможно, след затерялся где-то там, и мне самому никогда не докопаться до правды.
* * *
– А я уже хотел пить чай без тебя.
Джулиус сидел на своем неизменном месте за письменным столом, где на начищенном до блеска подносе возвышались заварочный чайник, молочник и, к моему удивлению, две чашки.
– Надеюсь, ты догадался по дороге захватить пару булочек? – Он принялся разливать ароматный крепкий чай по чашкам, и я против воли разулыбался. Впрочем, с Олдриджем не стоило быстро расслабляться – этот тип легко переходил от «домашней» размеренности к
