class="p1">— Что ж, она — нереальная красотка и явно может держать мужчин за яйца, — Арес смотрит, как Керриган выводит Эверли из кухни. — Есть шанс, что у нее есть сестра?
— У нее есть сестра-близнец, — говорю ему, лишь частично обращая внимание на то, как двигаюсь через кухню, чтобы видеть моих девочек, сидящих вместе на диване. Потому что независимо от того, знает ли об этом женщина в другой комнате, она — моя девочка.
Арес присвистывает.
— Серьезно?
— У нее также три брата. Она Синклер, — говорит ему Беллами, пока раскачиваюсь с Джексом на руках, наслаждаясь тем, как моя тихая, застенчивая дочь разговаривает с Эверли, словно они старые друзья. Она не шепчет и улыбается так, будто сегодня рождественское утро, а Эверли — ее собственная кукла.
— Что за Синклеры? — мой брат спрашивает, совершенно сбитый с толку, а Эверли хихикает с дивана, затем ловит мой взгляд с другого конца комнаты и улыбается самой красивой улыбкой. Видимо, она нас слышит.
Беллами разочарованно стонет.
— Ее отец — Деклан Синклер, а дедушка — тренер «Королей».
— Откуда, блять, ты это знаешь? — ворчит Арес.
— Потому что семья Кейтлин и ее семья — хорошие друзья.
Это привлекает мое внимание.
— Что? — поворачиваюсь и смотрю на сестру. — Правда? Твоя подруга из школы?
— Да. Мама Кейт владеет «Сладкими искушениями», и она лучшая подруга мамы Эверли.
Теперь женщина, улыбавшаяся мне, когда я заказывал кофе, обрела смысл.
— Все они, по сути, члены королевской семьи Кройдон-Хиллз. Вы вообще вне контекста? Брат Кейт, Мэддокс, владеет «Уэст-Эндом», и она говорит, что они с Эверли живут в одном здании, — добавляет Беллами, и еще один кусочек головоломки встает на место.
— Бармен, — простонал я.
— Да, — Беллами достает из холодильника противень с лазаньей и ставит в духовку. — Они все друзья.
— Чувак. Она горячая штучка и разбирается в спорте. Тебе лучше взять все это дерьмо под контроль.
Джекс размахивает своим прорезывателем и случайно бьет Ареса по лицу, а я смеюсь.
— Ты же знаешь, что ты мудак, да?
Ублюдок улыбается.
— Это одно из моих лучших качеств.
— Я просто позволю тебе и дальше так думать.
* * *
Одна подгоревшая лазанья, пролитая банка яблочного пюре и очень долгий срыв малыша перед сном, и вот я уже тихо спускаюсь по лестнице с радионяней в руках, чтобы найти Золушку, вытирающую пол на тихой кухне. Она потеряла каблуки в какой-то момент вечера, и после неудачной встречи с не слишком восторженным Джексом и банкой кукурузы, которая забрызгала всю ее белую блузку, одна из моих футболок теперь свисает с ее великолепного тела, прикрывая юбку, остановившуюся на середине бедра.
Она чертовски великолепна.
Придвигаюсь к ней сзади и хватаюсь за стойку, упираясь руками по обе стороны от ее тела, и Эверли вздыхает.
— Что ты делаешь, Золушка?
Провожу губами по ее уху и наслаждаюсь тем, как она дрожит в моих объятиях.
— Здесь нет злой мачехи, необязательно убираться.
Эверли опускает тряпку на стойку и прислоняется головой к моему плечу.
— Даже не знаю… На мне лохмотья, — пробормотала в ответ с низким, сексуальным, дразнящим тоном в голосе.
— Эй, это любимая вещь, а не лохмотья, — скольжу руками к ее бедрам, затем разворачиваю и поднимаю, чтобы она села на стойку. Ее великолепные глаза расширяются. Теперь они стали более бирюзовыми, а в радужке появились зеленые крапинки. — Хочу, чтобы ты знала, что «Дикие коты» были моей школьной хоккейной командой, и мы три года подряд становились чемпионами штата.
— О, да? — Эверли обхватывает меня за шею и проводит пальцами по моим волосам. — Ты был Диким котом? — ее блондинистая бровь приподнимается, а на щеке появляется ямочка.
— Блять. Ты такая красивая, — позволяю своей руке двигаться вверх по ее спине, пока не обхватываю ее голову. — Спасибо, что пришла на ужин.
Ее зрачки темнеют, когда ее рука пробирается по передней части моей футболки.
— Кросс… Я так не поступаю.
— Не поступаешь как? — спрашиваю, каким-то образом зная, что ее ответ может все изменить.
Она молчит, а глаза умоляют меня понять.
— Ге хожу на свидания, не завожу отношений, — она скользит руками по моей груди, а затем зарывается пальцами в волосы на затылке. — Я не делаю этого.
— Но ты пришла…
Ее выразительные глаза на секунду задерживаются на моих, а затем следует крошечный кивок.
— Перед тобой трудно устоять.
— Тогда не надо.
Накручиваю прядь ее волос на палец. Они шелковисто-мягкие, и хочется почувствовать их на своей коже, когда она откинет голову назад, выкрикивая мое имя.
Ее глаза фокусируются на моих губах, и мне требуется каждая унция контроля, чтобы не прижаться к ее рту и не взять то, что хочу.
— Мне нужно, чтобы мы не спешили, Кросс, — ее губы почти касаются моих.
— В твоем темпе, Эверли. Моя жизнь становится сумасшедшей, когда сезон вступает в свои права, а этот чертовски длинный. Но я здесь, и знаю, чего хочу.
— Ты собираешься погубить меня, Кросс Уайлдер.
— А я уверен, что ты собираешься сохранить меня, детка.
Подтягиваю ее к краю стойки, пальцы впиваются в попку, не спеша. Она не против сделать это быстро, но эта женщина должна знать, что заслуживает гораздо большего. Прикасаюсь губами к ее, и вишневый вкус, присущий только Эверли, взорвался на моих губах.
Ее длинные ноги обхватывают мою талию, и она хнычет, когда между нами вспыхивает электричество, а вдалеке гремит гром.
Слышу тяжелые шаги брата по лестнице и подхватываю Эверли.
— Где…
Я прижимаюсь к ней губами и беру радионяню со стойки.
— Ш-ш-ш, Золушка.
Несколько шагов, и вывожу ее на улицу, усаживаю нас на большой шезлонг в темном углу крыльца, когда первые капли дождя бьют по озеру вдалеке.
— На сегодня, закончил тобой делиться.
Эверли сидит у меня на коленях, и юбка задралась до бедер. Мои руки следуют тем же путем.
— Я люблю дождь, — шепчет, глядя на озеро. — Это так прекрасно.
— Да, — соглашаюсь, не отрывая от нее взгляда. — Красиво.
Эверли снова поворачивается ко мне и проводит пальцем по губам.
— Что же мне делать с тобой делать, Кросс?
— Все, что захочешь.
Имея в виду каждое слово. Провожу губами по ее челюсти, пока одежда не прилипает к нам везде от влажности, как вторая кожа. Я хочу, чтобы она исчезла. Но обещал, что мы не будем торопиться.
Эверли извивается у меня на коленях, пытаясь приблизиться еще больше. Чтобы утолить потребность. Ее грудь трется о мою. Мягкие изгибы идеально прилегают к моей твердости, как и думал, что будет.
Наши языки танцуют мучительно медленный танец. Как
