Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
— Давай послушаем музыку, Колен, — сказалаХлоя. — Поставь одну из твоих любимых пластинок.
— Это утомит тебя, — ответил Колен, словноиздалека. Он плохо выглядел. Сердце заполонило всю его грудь, только сейчас онэто заметил.
— Ну, пожалуйста, прошу тебя, — сказала Хлоя.
Колен встал, спустился по маленькой дубовой лесенке изарядил проигрыватель пластинками. Динамики были во всех комнатах. Он включилтот, который висел в спальне.
— Ты что поставил? — спросила Хлоя. Онаулыбнулась. Она сама знала.
— Помнишь? — спросил Колен.
— Помню…
— Тебе больно?
— Не очень…
При впадении реки в море всегда есть порог, который труднопреодолеть, где кипит вода и в пене кружатся обломки затонувших кораблей.Воспоминания нахлынули из темноты, натолкнулись на барьер между ночью за окноми светом лампы и то погружались в глубину, то выныривали на поверхность,оборачиваясь либо белесым брюшком, либо серебристой спинкой. Хлоя слегкаприподнялась.
— Сядь ко мне…
Колен подошел к ней и лег поперек кровати, так, что Хлоямогла положить голову на сгиб его левого локтя. Кружева тонкой ночной рубашкирисовали причудливые узоры на ее золотистой коже, трогательно набухшей уоснования грудей, Хлоя пальцами стиснула плечо Колена.
— Ты не сердишься?..
— На что?
— На то, что у тебя такая глупая жена…
Колен поцеловал Хлою в ямочку ее доверчивого плеча.
— Спрячь руку, моя милая Хлоя, ты простынешь.
— Мне не холодно. Слушай пластинку.
В игре Джонни Ходжеса было что-то возвышенное, необъяснимоеи абсолютно чувственное. Чувственность, так сказать, в чистом виде,освобожденная от всего телесного. Под воздействием музыки все углы комнатыокруглились. Колен и Хлоя лежали теперь в центре некоей сферы.
— Что это? — спросила Хлоя.
— The Mood to be Wooed, — ответил Колен.
— Я это почувствовала, — сказала Хлоя. — Акак доктор войдет в комнату такой формы?
XXXIV
Николя открыл дверь. На пороге стоял доктор.
— Я доктор, — сказал он.
— Не угодно ли вам последовать за мной? — И Николяповел доктора по коридору..
— Вот, — произнес Николя, когда они оказались накухне, — отведайте и скажите свое мнение.
В большом сосуде из остекленевшего кремне-содо-кальциевогосоединения отстаивалось варево весьма своеобразного цвета: оно отливалопурпуром Кассиуса, так и зеленью рыбьего пузыря, но при этом со слабым оттенкомсиневатого хрома.
— Что это такое? — спросил доктор.
— Отвар, — объяснил Николя.
— Это я вижу, но для чего он?
— Для бодрости.
Доктор поднес сосуд к носу, осторожно понюхал, воодушевился,снова понюхал, но уже со смаком, попробовал, потом залпом выпил и схватилсяобеими руками за живот, уронив при этом саквояж с инструментами для врачевания.
— Ну как, действует? — поинтересовался Николя.
— Ух! — крякнул доктор. — Это вещь!..Сдохнешь!.. Вы ветеринар?
— Нет, — сказал Николя, — повар. Однимсловом, сработало?
— В некотором роде. Я чувствую такой прилив сил…
— Теперь пройдите, пожалуйста, к больной. Выпродезинфицированы!
Доктор двинулся, но почему-то в обратном направлении. Судяпо всему, ноги перестали его слушаться.
— О! — воскликнул Николя. — Гляди-ка!.. А выв состоянии осмотреть больную?
— Видите ли, мне хотелось узнать мнение своего коллеги,поэтому я попросил прийти профессора д'Эрьмо.
— Все ясно. Тогда, пожалуйста, пройдите вотсюда. — И Николя отворил дверь черного хода. — Вы спуститесь тремяэтажами ниже, поверните направо, и окажетесь там, где нужно.
— Понятно, — сказал доктор и стал спускаться, новдруг обернулся и спросил: — А где я, собственно говоря, нахожусь?
— Тут, а где же еще? — ответил Николя.
— А-а-а, понятно!.. — сказал доктор.
Не успел Николя захлопнуть за ним дверь, как Колен заглянулна кухню.
— Кто это приходил? — спросил он.
— Доктор. Но у него был такой идиотский вид, что ярешил от него избавиться.
— Но нам ведь так нужен врач, — сказал Колен.
— Конечно, — сказал Николя. — Сейчас придетд'Эрьмо.
— Тогда порядок. Снова зазвенел звонок.
— Не бегай, я сам отворю, — сказал Колен.
В коридоре мышка стала взбираться по ноге Колена и в концеконцов пристроилась на его правом плече. Колен прибавил шагу и открыл дверьпрофессору.
— Здравствуйте, — сказал тот.
На профессоре были черный костюм и ярко-желтая сорочка.
— Физиологически, — заявил он, — черное нажелтом фоне являет собой максимальный цветовой контраст. Добавлю, что данноесочетание не утомляет глаз и предупреждает несчастные случаи на улице.
— Наверно, — согласился Колен. Профессору д'Эрьмобыло лет сорок. Их ему и давали. А больше он бы все равно не взял. Щеки егобыли лишены растительности, однако он носил маленькую остроконечную бородку иневыразительные очки.
— Не угодно ли вам пройти за мной? — сказал Колен.
— Не знаю, — сказал профессор, — я колеблюсь…В конце концов он все же решился.
— Кто болен? — спросил он.
— Хлоя, — ответил Колен.
— А, припоминаю мелодию…
— Да, — сказал Колен, — эта самая.
— Хорошо, — решился д'Эрьмо, — пошли. Выдолжны были сказать мне это раньше. Что с ней?
— Я не знаю.
— Я тоже, — признался профессор. — Теперь ямогу вам в этом признаться.
— Но вы разберетесь? — с тревогой спросил Колен.
— Не исключено… — ответил профессор с сомнением вголосе. — Следовало бы ее посмотреть…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
