скорее.
До полиции идти недалеко, дошли до конца улицы, повернули направо и уперлись в участок.
— Тут по телевизору сказали, что девушка пропала, а она не пропала. А вот она. Мы к Ивану, — баб Настя за минуту забила голову и мне, и всем сотрудникам полиции, которые были на проходной.
Бабушка бойко прошагала в кабинет, кажется, она здесь частый гость.
— Иван, я тебе тут дело раскрывать пришла, — заходит без приглашения, садится в углу на скамейку.
— Анастасия Макаровна, снова вы? Что стряслось, я по телефону ничего не понял кроме того, что дело очень срочное. Девушка, вы присаживайтесь, — голос усталый, почти без эмоций. Парень показывает рукой на обшарпанный стул.
— Ее украли, но вы же видите, что ее не украли, — бабушка снова завела свою шарманку.
— Баб Настя, можно, я все сама объясню. Это будет быстрее.
Старушка не очень довольна, что ее подвиг как будто не оценили. Опускает очки на кончик носа, а губы складывает "уточкой".
— Сегодня по местным новостям показали, что задержан предприниматель Олег Демьянов, за драку. И за похищение Ангелины Чернышовой. А он меня не похищал.
— Разберемся, — никаких эмоций. Вытаскивает лист из принтера и протягивает мне. — Пишите, что и как происходило.
Вот и что мне написать? Что я подставила мужика? Случайно. Или всю историю, что родные люди угрожают мне, хотят забрать ребенка.
Звонит телефон. Артур.
— Я могу на громкую связь звонок включить, это как раз заявитель звонит, или как он у вас называется, — может, вот мое спасение. Все улики плывут в руки.
— Можете, но к делу мы это приобщить не можем, — кажется, участковому вообще все равно, что происходит вокруг. — В каком отделе говорите находится ваш Демьянов?
— Это вы ты должен знать. а не мы. У тебя что базы нет, — бабушка включает “быка”, да, без ее нахрапа я бы и дальше проходной не прошла.
Артур снова перезванивает. Молча принимаю звонок.
— Сука, ты трубку чего не берешь? Что Демьянова твоего рядом нет, и ссыкотно стало? Понимаю. А он теперь нескоро выйдет. Лет пять посидит, подумает, может, выводы правильные сделает. А может, и не вернется, мало ли что с ним там случиться может. А охраны рядом нет. Все будет зависеть, от того, как ты себя поведешь. Ну, насколько тебе важен твой любовник?
— Какая же ты тварь, Артур! — хочется кричать матом, но думаю, в полицейском участке этого лучше не делать. Боюсь спросить, что он хочет взамен. И без него знаю.
Урод, который является моим мужем, гнусно смеется.
— Я домой часа через три приеду. Вот чтобы ты была дома, улыбчива и приветлива. И поганый рот открывала только для моих любовных утех, — по голосу слышу, что Артур издевается надо мной. — И тогда у Демьянова есть крохотный шанс выйти невредимым.
— Я не вернусь к тебе, — от злости стискиваю зубы, кажется, я слышу их скрежет.
— Значит, покупай траурный наряд и веночек.
Смотрю на реакцию участкового — ноль эмоций.
— Вы это слышали? — обращаюсь к нему.
— Слышал, но откуда я знаю, с кем вы разговаривали. Что это тот человек, что и подал заявление, может, это театральное представление. Чтобы подставить другого человека.
— Вань, ну разве я бы к тебе привела человека, если бы сама все не проверила, — баб Настя подходит к участковому ближе. — Узнай, что там с Демьяновым этим.
— Иван Алексеевич, Анастасия Маровна, запомните, пожалуйста, — участковый начинает нервничать.
— Я ж тебя вот с такого помню, — показывает рукой на уровне колена. — Какой же ты мне Алексеевич. Ванек!
Что-то мне не нравится ход этих событий, еще не хватало, чтобы с соседкой в камере оказались, так сказать, за буйный характер.
— Мы лучше пойдем, — встаю со стула. — Если вы что-то узнаете, позвоните, пожалуйста, по этому номеру. Показываю на него пальцем в объяснительной.
— А не позвонит, мы завтра еще раз придем, — громом выдает бабушка.
— Не придем, — сразу перекрываю ее фразу.
Выхожу из отделения. Бабушка остановилась с кем-то на проходной. Выть и крушить! Как рядом со мной могли оказаться эти люди! И что мне теперь делать? Это уже не похоже на чашу весов, где все можно взвесить. Это огромный узел, который ой как непросто распутать. Я, ребенок, Олег и Артур. Как сделать так, чтобы выпустили Олега, и от нас с малышом отстал муж?
Неужели, чтобы спасти почти незнакомого мне мужчину, мне нужно пожертвовать собой?
— Не переживай, все Иван узнает. — Бабушка подходит сзади. — Это он при тебе такой важный.
— Сами слышали, Артур требует, чтобы я к нему вернулась, тогда он заявление заберет.
— Милая моя, если ты вернешься к своему идиоту, то тебя саму, или посадят, или в психушку упекут. Ну не может нормальная женщина с таким отбросом жить. Он же кровопийца! Гони его от себя.
— А как же Олег? — смотрю с непониманием.
— Он тебя спасал-спасал, тянул из болота, а ты по своей воле туда вернуться хочешь? Хороша, ничего не скажешь. Ничего с твоим Олегом не будет, ты сама сказала, что он “бизьнисмен”, - бабушка так смешно произносит это слово, — Значит, деньги и связи у него есть, А у нас еще есть Ванек, который засвидетельствовал, что ты жива и здорова. Так что из головы выбрось мысль о своем дураке. Пока я жива, не дам тебе жизнь испортить. А если Олега не выпустят, то у нас Ванек есть, смотри, какой бравый. В кабинете, в костюме, — хохочет в голос. — Завтра все решим, милая. Пойдем, картошка наша, наверное, совсем остыла.
Глава 30. Мне сейчас нужнее…
Еще две минуты, и я дома. Сверяю часы, Тимофей должен приехать с минуты на минуту, а мне бы еще в душ заскочить.
Подхожу к подъезду, его машина уже на парковке. Блин, это уже лишние неприятности. Скажу, что в магазин выходила.
Жмакаю на кнопку лифта, он все не едет и не едет.
Приезжает грузовой, быстро захожу, слышу, как открывается дверь подъезда.
— Лифт подержите, — кричит кто-то из соседей.
ЕЩе раз нажимаю на кнопку, чтобы двери закрылись быстрее, у меня каждая секунда на счету.
У двери стоит Тимофей. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, лицо красное. Злится.
— Милый, привет, — стараюсь быстрее подойти к двери. — Хотела хлеба купить, не успела. Прости.
Говорю уже еле слышно, не хочу его провоцировать на лишние эмоции.
Он толкает меня в комнату, хватает за руку с такой силой, что суставы на пальцах начинают ныть.
— Если ты думаешь, что буду тебя ждать, ты сильно ошибаешься. Еще одна
