class="p1">Поняв, что до выхода совсем близко, я позабыл о безопасности и решился встать и побежать. Это стало роковой ошибкой. Скалистая лапа ударила меня, отшвырнув в сторону. Я отлетел на несколько метров и ещё про скользил по холодной земле, и чувство героизма мгновенно улетучилось. Андрей и Альберт видели это, но не могли ничего сделать.
Андрей, на нервах, крикнул: — Бегите быстрее, времени совсем мало, мы не можем больше ждать!
Страх охватил меня. Всё произошло у меня на глазах, и мысли о приближающейся смерти стали невыносимыми. Голем продолжал двигаться к выходу, и мне пришлось ползти дальше, крики Андрея и Альберта были моим единственным ориентиром в этом кошмаре.
Андрей и Альберт, возможно, были готовы покинуть пещеру, но не могли оставить меня на погибель. Они старались не привлекать внимание голема, опасаясь, что он навсегда запечатает нас здесь. Лёжа неподвижно на каменном полу, я вдыхал пыль и с каждой секундой всё больше погружался в страх. Лапа каменного чудища могла быть совсем близко. Пыль сковывала видимость всего происходящего, а размахи лапы разгоняли пыль в разные стороны. Голем, похоже, обладал некоторым разумом, и его размашистые удары перешли в более медленную стадию после гибели Генри.
Мне пришлось медленно ползти, чтобы не нарваться, на огромную скалистую лапу. Я двигался осторожно, пока локоть не упёрся во что-то небольшое и острое. В густой пыли дышать было тяжело, и мои хрипы и стоны могли подсказать голему направление. В пещере воцарилась тишина, нарушаемая только громкими звуками движения голема. Амулет Генри всё ещё давал слабое освещение в этом тёмном помещении. В тот момент моя рука нащупала предмет, напоминающий осколок, небольшой и покрытый грубыми острыми краями, словно зубы дракона. В полумраке было сложно определить, что это, но, дотронувшись до него, я ощутил странную силу внутри. Она словно призывала меня схватить его и стремительно бежать к выходу. Осколок скалы стал символом надежды и спасения, не давая страху взять верх.
Как только я схватил осколок, я почувствовал приближение чего-то крупного и тяжёлого. В следующий момент тяжёлая скалистая лапа схватила меня, подняв с пола как игрушку и медленно сжимая, поднесла ближе к своему огромному лицу. Боль становилась невыносимой, кости начинали хрустеть. Мой крик был неистовым, жизнь пролетала перед глазами: семья, дети, близкие, моя новая жизнь. Голоса напарников отдалялись, сознание мутилось, вспышки боли становились невыносимыми. Огромная пасть продолжала издавать рык, глаза голема говорили о моей скорой кончине.
Собрав последние силы, я ощутил, как осколок в моей руке начал ярко светиться, глубокий оттенок зелени смешивался с металлическим переливом. Осколок оживал в моей руке, когда моя жизнь уходила. Свет становился слишком ярким, превосходя в разы амулет Генри. Направив этот яркий свет на голема, я потерял сознание.
Глава 10
Медленно открывая глаза, я находился в тяжёлом состоянии, но мне сказочно повезло прийти в себя. Сознание было покрыто пеленой смутных воспоминаний и ощущений. Я испытывал головокружение и слабость, а моё тело казалось тяжёлым и неуправляемым. Восприятие окружающего мира и звуков было искажено, всё казалось далеким и нереальным. Потребовалось время, чтобы осознать своё окружение и вспомнить, что произошло. Боль и дискомфорт ощущались в различных частях тела, а мысли были разбросанными и несвязными. Я пытался по фрагментам восстановить картину того, что произошло в тот день.
Находясь на больничной койке, я увидел, что вокруг лежат люди с различными травмами, многие, как и я, были без сознания. Где и как я оказался здесь и как мне удалось выжить после встречи с големом, погружало мою голову в размышления и вызывало тяжёлые головные боли. Я хотел закрыть глаза и восстанавливаться. Но даже с закрытыми глазами, слуху не было покоя: в палате многие находились в бреду, и симфония болевого оркестра будила меня при каждом малейшем засыпании. Сна и концентрации мыслей не было.
Воспоминания давались сложно, мысли то и дело погружали меня в своеобразный ад пережитого ужаса. Стоны моих новых соседей лишь усиливали это чувство. Обстановка в этом месте явно не способствовала восстановлению сил, и мне хотелось как можно быстрее покинуть это заведение.
Лежа с закрытыми глазами, я вспоминал тот день, остро ощущая близость смерти. В палате раздавались стоны людей, которые, как и я, терпели боль. Некоторые находились в полном бреду. В палату вошла женщина, которая не выглядела как обычная медсестра. На ней был белоснежный халат, а в руке не было шприца. Она несла поднос, на котором лежали разные склянки и бесформенные предметы с жидкостями.
Она подходила к разным больным, раздавала лекарства из склянок и предметы, которые просила прикладывать к телу. Палата оживилась, пациенты просили воды и радовались её появлению. Она внимательно следила за каждым больным, стараясь уменьшить их страдания. Наконец, она подошла ко мне.
— Добрый день, как самочувствие? — спросила она.
— Плоховато, головные боли и кости ломит, дышать нелегко, — ответил я.
— Ну что ж, после того, что с вами произошло, можно сказать, что вам повезло остаться в живых. У вас несколько сломанных ребер, повреждены обе ноги и одна рука, множество ссадин и ушибов.
— Извините, но я не помню всего. Что произошло и как я здесь очутился?
Она посмотрела на меня с пониманием и ответила:
— Вы можете поблагодарить своих друзей, которые вовремя доставили вас в больницу. Вам сделали несколько операций, всё не так просто, как вам кажется.
— Понимаю по своему состоянию, — ответил я с улыбкой.
Улыбка появилась на лице медсестры, и она протянула мне флакончик с какой-то жидкостью.
— Выпейте это полностью, — легко попросила она.
Внутри флакончика находилась жидкость, напоминающая ту, о которой рассказывал Борис. Мне хотелось выпить её залпом, хотя от неё исходил неприятный запах. Но медсестра повернулась в тот момент, когда я собирался это сделать, и сказала:
— Не пейте залпом, иначе зелье выйдет обратно. Пейте его медленно.
— Хорошо, — ответил я, хотя про себя подумал: как можно это пить медленно, если оно вызывает тошноту и скверные ощущения?
Пришлось согласиться с условиями медсестры, и мне довелось почувствовать этот скверный напиток на вкус. Медленно попивая, я заметил, что стоны моих соседей по палате становились приглушёнными, и меня накатывало волной блаженства и спокойствия. Боль в теле медленно утихала. Всё, что я чувствовал в данный момент, было лёгкостью и спокойствием, и мои глаза сами закрывались, призывая ко сну. Я был не против вздремнуть ещё пару часов.
Однако удовлетворить себя долгим сном не получилось. Кто-то усердно и легко пытался привести меня
