просто знакомая. Но пока родственники подъедут, готова помочь. Мне звонили и сказали, что, возможно, помощь будет нужна.
- Да, хорошо. Ему дали успокоительные. Он проспит ещё пару часов, как будет просыпаться, позовёте. В целом у него пока всё стабильно, операцию перенёс хорошо. Следите за дренажной трубкой. Медсестра будет приходить и делать уколы по назначению.
Я кивала головой и запоминала. Вскоре все больные разошлись.
В обед пришла медсестра. Оголила ногу больного, всадила ему какое-то лекарство.
- Хоть отдохнуть. У вас прям VIP-палата для одного. Можете ложиться на одну из кроватей, сегодня навряд ли кого подселят, а вот завтра будет дурдом. Дежурим. Всех сюда стащат.
После обеда стало совсем тихо, и я и правда прилегла и поспала. Проснулась, а Роман Владимирович всё ещё не пришёл в сознание. Ну и дозу же ему вкололи. Чувствовала себя ненужной и бестолковой. Сижу, как будто дел дома нет. Но, глядя на беспомощное тело мужчины, понимала, что не могу его здесь бросить одного.
Глава 23. Неожиданная роль
Олеся
Уже стемнело, и я читала в телефоне книгу, чтобы не включать свет и не будить больного. К тому же, ничего нет противнее искусственного дневного освещения. Послышалось какое-то бормотание. Я сразу встала, включила ночник.
- Роман Владимирович, вы как?
Он вряд ли меня слышал. Стонал и повторял:
- Оля, Оля, не уходи.
Решила сидеть и наблюдать за тем, что будет происходить дальше.
Вдруг рука Романа нащупала мою, лежащую на кровати, и крепко её схватила.
- Иди ко мне. Мне так плохо. Возьми меня к себе.
Блин, было немного жутко. Попыталась его разбудить:
- Роман, Роман, просыпайтесь.
Он не особо реагировал и руку не опускал. Я мягко попробовала высвободиться, но ничего не получилось. Вот бы была кнопочка, медсестру вызвала. А так полная тишина и некого даже попросить сходить на пост к дежурной. Да и пока не происходит ничего страшного, но всё же от помощи я бы не отказалась. Ну ничего, сейчас ещё немного, и проснётся. Попьёт водички и скажет, как себя чувствует.
Роман открыл глаза, но смотрел каким-то отсутствующим взглядом, будто лунатик. Тянул за руку. И откуда в нём взялось столько силы после операции?
- Оля, побудь ещё со мной.
Ну ладно, буду сегодня Олей, почти похоже. Наверное, это его жена. Роман пытался притянуть меня поближе. Не знала, как его успокоить. Только забирала руку, начинал метаться и искать меня, вести себя буйно. Всё же решила позвать медсестру. Она сказала, что ничего страшного, отходит от успокаивающих. Если вдруг будет сильно буянить, сделает укол. Но тогда он опять проспит часов восемь, а ему уже пора приходить в себя. Я согласилась подождать.
- Что хочет?
- Чтобы я легла рядом. Он меня за жену свою принимает, а она умерла уже давно.
- А! А ты кто?
- Знакомая, он тренер моего сына.
- Короче так, ложись! Тебе что, жалко? Видишь, мужик мучается. По рассказам он очень плохо из наркоза выходил, кричал и агрессивно себя вёл. Вот ему и вкололи опять двойную дозу успокоительного, чтобы не мучиться с ним. Но когда-нибудь надо просыпаться. Полежи рядом, глянь, он какой! Очень даже ничего, он тебя, поверь, обидеть не состоянии, а к утру точно придёт в себя. Страдает мужик, видишь? У тебя муж-то есть? Если есть, мы ему не скажем.
- Нет.
Я немного была ошарашена предложением. Женщина говорила на полном серьёзе и осуждающе смотрела на меня, потому что я далеко не с энтузиазмом восприняла такое предложение.
- Сама легла бы, да работа…
Она засмеялась. Но мне было не до шуток. Казалось, я в дурдоме.
- Если будет совсем плохо, всандалим ему лекарство, не переживай. А утром пусть лечащий сам разбирается. В конце концов, это не наше дело, пусть там с ним специалисты работают, если он буйный, - сказала медсестра, не увидев поддержки в моём лице, и ушла, осознав, что и так уделила слишком много времени. Стук каблуков стих, и я опять осталась наедине с тревожным больным.
Роман продолжал метаться из стороны в сторону, на лбу выступила испарина, глаза были опять закрыты. Я села рядом и аккуратно взяла его руку. Он сразу притих и начал снова тянуть и называть именем умершей жены. Было жутковато. Я аккуратно села на краешек кровати, затем легла на бок – так, чтобы не зацепить перевязку и дренажные трубки. Места было очень мало, еле умещалась, лицом повернуться к нему не решалась. Роман Владимирович, словно только этого и ждал, обнял меня сзади. Он спал и не спал. Его лицо было полностью в моих волосах, и иногда он целовал в плечо и время от времени сильно прижимал к себе. Первые полчаса я была сплошным куском нервов, чувствовала себя куклой-антидепрессантом. Но потом расслабилась и немного подремала вместе с ним. Не могла не признать, что даже на больничной койке безумно приятно ощущать себя в руках мужчины, который любит. Не меня, жену, но так искренне и беззаветно. Хотелось эту роль примерить на себя. Можно позволить на несколько часов самообман и раствориться в этих объятьях и бережных поцелуях больного человека, который, очевидно, души не чает в своей любви. Только сейчас поняла: мне очень не хватает близкого человека рядом и никакие разовые отношения не могут их заменить. Но видно, не всем в жизни выпадает на долю прожить долгую и счастливую жизнь с близким человеком. Под утро удалось незаметно ускользнуть. Часа через три тренер открыл глаза, он был слаб, но то, что уже не в бреду, было видно.
Смотрел на меня и, казалось, даже не понимал, кто я.
- Здравствуйте, я Олеся. Вы меня узнаёте?
Он слабо кивнул. Ещё минут пять смотрел вокруг и осознавал, что происходит, потом увёл взгляд в сторону, в окно. Такая трагичность была во всём этом, я чуть было не ревела сама, примерно догадываясь, о чём он думает. Всю
