все ходы и выходы. Дело должно выгореть!
– Ну, а сколько денег-то? – спросил я.
– У Сенявина в Малой Байгоре и Красной Горке таких как я с братьями душ пятьсот, вот и считай!
Мне пришлось некоторое время поработать в казначействе, я знал все о помещичьих платежах.
– Значит, пятьсот душ, – занялся я быстрым подсчетом. – С них одних только подушных собирается больше тысячи, еще и на устроение дорог – более ста рублей, ну, и по мелочи, на улучшение водных сообщений там, на земские повинности. Неплохой куш!
Долго Синий не раздумывал, оно и мы не противились. Дело стоило того, чтобы им заняться без отлагательств.
– Смотрите, как там все устроено, – говорил нам Спиридон. – Управитель с камердинером спят в господском доме, у того и другого отдельные комнаты. Ксати, управляющий – поляк, наглая морда! Чуть что, орет: «Отдам в солдаты не в зачет!» Я бы с удовольствием его грабанул, унес бы все, до чего рука дотянется! И шубы, и другую одежу, и все, все… Но это не важно. Контора находится в ста саженях от дома, ее денно и нощно охраняют. Обычно двое, один дежурит днем, другой – ночью. Когда ж мешок наполняется, дежурят сразу по двое… Теперь о другом. У меня приятель живет в деревне, Иван, с детства дружбу водили. Года два назад, по выбору старосты, он дежурил у конторы. Умелец, на все рука мастер, за что ни возьмется, все получается в лучшем виде! Ухитрился снять слепок с ключа от конторской двери и выточить новый. Как он это провернул, не знаю. Сказал перед моим побегом, что ключ подходит.
– А что ж он мешок-то до сих пор не пригрел? – спросил Синев.
– Где ему? Cмелости не хватает… Мы, тово, Синий, должны с ним поделиться, а то ключа нам не видать, не даст.
– Скажи, что получит свое. Пусть не переживает.
– Вот и ладно!.. Поздним вечером подкрадемся к охранникам, оглушим их, откроем дверь, возьмем деньги и мотаем оттуда!.. Куда рванем-то?
Порешили так: если все пройдет как по маслу, мы спокойно едем на север к селу Большой Самовец и тракту на Тамбов у Алексеевки; если же случится беда и начнется погоня, проедем мимо Грязей и свернем перед Большим Самовцом к востоку, на грунтовую дорогу, петляющую к хутору Ханыкова.
Декабря 19 дня 1830 года. Борисоглебск оставили рано утром. Двигались не спеша, с остановками. К имению подъехали после полудня и спрятались в голых тополях.
– Сейчас возьму у Ивана ключ и вызнаю обстановку, – сказал Спиридон. – Он живет вон в том крайнем доме. А потом отъедем к брошенному хуторку, в нем и дождемся вечера.
– Не околеем там? – спросил Синев. – Погодка-то портиться начинает.
Действительно, тучи почти полностью закрыли небо, усилился ветер, принялся сыпать мелкий снег.
– Ничего, вокруг хуторка березовый кустарник, хворост. Разведем костер в сарае, погреемся. Ну, я пошел.
Он пониже натянул шапку, поднял воротники и зашагал к селению.
– Смотри там, осторожней, – бросил ему вслед Семен. – Не забывай, за твою поимку назначена награда.
– Она назначена и за вашу, – возразил Спиридон, оглянувшись.
– Но поменьше!
Никто из нас и предположить не мог, что вся затея провалится, едва начавшись. В жизни такое бывает часто. Не зря говорится: хотел ехать дале, да кони встали, во сне видел, а наяву прозевал!
Васильев уже подходил к дому, когда из него вышел какой-то мужик. Узрев его, он всплеснул руками и прокричал:
– Люди, Васильев тут! Лови… лови беглого!
Спиридон развернулся и помчался по своим же следам назад. В селении поднялась тревога, из изб выскакивали крестьяне и пускались за ним вслед.
– Он нарвался на Степку Челядина, – переживал Семен. – Этот отца родного продаст. Зачем-то приперся к Ивану… Давай, братишка, ходу!
– Поднажми, Спиря! – вторил ему Тарас. – Чуток осталось!
– Не дотянет! – покачал головой Синий. – Неважный из него бегун.
– Дотянет, смотри, как надрывается!
– Схватят, как пить дать, схватят!.. Стой! Куда вас понесло, черти?
Семен и Тарас, спрыгнув со своего возка, кинулись навстречу брату. Со стороны преследователей тут же понеслись крики:
– Смотрите! Спирька-то Васильев не один!
– Семка с Тараской тут!
– Лови их всех!
Синев покачал головой и выхватил пистолет из-за пояса.
– Назад, остолопы! – рявкнул он братьям, прицеливаясь.
Я подумал, что он собирается подстрелить ближайшего преследователя, а он взял и уложил Спиридона!
Семен с Тарасом встали как вкопанные, затем разом повернули вспять. Остановились и преследователи, некоторые из них стремглав побежали в сторону господской усадьбы.
– Ты что наделал?! – заорал на Синева Семен на подходе к стоянке. – Ты же убил нашего брата!
– Охолонь, а то и тебе влеплю пулю в лоб! – процедил главарь, доставая другой пистолет и удерживая его на уровне пояса. – Не видел, что ли, его догоняли? Из него выбили бы все, а нам это надо?.. Но конной погони не избежать… Из-за вас! Ее бы не было, если б вы, чертово отродье, не выскочили навстречу Спиридону! – Он с отвращением сплюнул в снег. – Управляющий снарядит погоню, чтобы вас сцапать, олухи!.. У нас единственный шанс – за селом Грязи свернуть в сторону! На прямом пути до тамбовского тракта нас обязательно настигнут, в имении, небось, неплохие лошади!.. Теперь вам все понятно?.. Давай в возок!
Глаза Cемена метали молнии, зол был и Тарас. Слова главаря для них мало что значили.
– Ладно, Синий, – сказал Семен чуть погодя, толкнув брата. – Мы поедем, но знай, зря ты стрельнул в Спиридона!
Все мы вырвались из тополей на дорогу и понеслись вскачь на север… Через некоторое время я открыл дверцу и посмотрел назад: далеко вдали по тому же пути ехало несколько экипажей. Погоня! Синев был прав, она началась из-за опрометчивых действий этих борисоглебских олухов… Тучи сгустились еще больше, засвистел ветер… Проехали Кузовлево, на дальнем конце Королевщины дали лошадям слегка передохнуть, пустив шагом, а потом продолжили драпать. Протяженных и ровных участков дороги становилось все меньше, преследователи вследствие этого потерялись из виду. Как и было уговорено ранее, не доезжая до Большого Самовца, мы свернули на едва заметную полевую дорогу к ханыковскому хутору и постоялому двору… След от наших возков быстро заметала низовая поземка».
***
На том записи Петрова обрывались. Да последующие сведения были бы ни к чему. Действия шайки на постоялом дворе Хитрово-Квашнин выучил наизусть. Сунув тетрадь в карман, он закрыл глаза и стал перебирать в уме прочитанное. Снизу раз за разом доносилось:
– Семерку угадал!
– Кладу куш!
– Семпель!
– Ставлю на руте!
Дворянин насторожился, когда слово взяла Калерия.
– Интересно, куда подался этот колченогий черт?
