видим изображения с шести камер наблюдения. Если камера кого-то из участников выйдет из строя или сломается, ее заменит другая.
— Ясно, — блондин кивнул и, бросив на меня заинтересованный взгляд, вдруг протянул руку и улыбнулся: — доктор Николай Славин, нейрохирург.
— Снежана Волкова, — ответила на рукопожатие.
— Похоже, мы с вами попали, Снежана, — с юношеским задором заметил Славин. — Вместо развлечения сидим тут и пухнем от напряжения.
Шеранки рядом отреагировали на эту реплику судорожными вдохами. Тревога и страх перед неопределенностью серьезно подрывали состояние эмпаток. И хотя все мы пытались абстрагироваться и подавить эмоции, выходило с трудом.
Успокаивая себя поглаживанием по животу, я рассеянно наблюдала за интерактивными «окнами». Долгое время они транслировали борт спасательного бота и переговоры группы, летевшей к погибшему транспортнику. Стрелки хронометров будто замерли. Мы-добровольцы успели познакомиться, пройтись по отсеку и дважды отправить Грина за кофе в бумажных стаканчиках (в конце концов, должна же быть и от него какая-то польза).
Славин оказался интересным собеседником и рассказывал очередную историю из врачебной практики, когда на весь отсек раздался громкий голос командира:
— Внимание. Входим в стыковочный шлюз. Готовность тридцать секунд.
Мы встрепенулись и, отставив стаканчики, прильнули к экрану.
Спасательный бот исчез в стыковочном «рукаве», после чего все шесть окон одновременно дернулись. Группа эвакуации поднялась и слаженно высадилась на борт межзвездника.
— Что видите, командир? — Раздался за кадром голос капитана.
— Признаков жизни не обнаружено.
Мой взгляд метался от одного «окошка» с внутренними отсеками и палубами к другому, и чем глубже группа продвигалась по пустынному и с виду необитаемому кораблю, тем сильнее близнецы выражали тревогу. По телу разливались волны то морозного холода, то удушающего жара, заставляя дрожать. Зубы выбивали тихую дробь.
Я обхватила себя руками и, стараясь не привлекать внимания плохим самочувствием, внимательно всматривалась в темные «окна». Пустые, залитые синим маревом, переходы. Бесконечные мрачные коридоры. Заброшенные отсеки — транспортник действительно напоминал корабль-призрак и очень тревожил.
Похоже, группа разделилась — часть окон стала транслировать рубку управления, а часть жилой модуль с каютами. Все двери оказались нараспашку, внутри кают царил жуткий хаос.
— Всюду следы борьбы, — мрачно сообщил командир эвакуационной группы. — Такое чувство: по кораблю прошелся ураган. Везде обломки и мусор.
— А что команда?
— Продолжаем поиск.
Вдруг одно из окошек метнулось в сторону — мы увидели приборную панель, сломанное кресло и человека на полу. Он лежал лицом вниз, руки раскинуты, серая униформа была изорвана и залита чем-то бурым.
— Стойте. Я обнаружил второго пилота.
— В каком состоянии? — Уточнил Дмитрий Онари.
Мы увидели, как пилота переворачивают на спину и поморщились. Внешний вид мужчины был ужасен и не поддавался логическому объяснению. Половина черепа отсутствовала. Лицо оказалось обглодано до костей, на шее и груди виднелись ужасные рваные раны, как если бы из него с особой жестокостью вырывали куски мяса. А еще погибшего с головы до пят покрывала зеленоватая слизь.
— Мертв, — раздался в динамики упавший голос. — Уже давно.
Чувствуя, как горлу поднимается тошнота, услышала озабоченный голос Славина:
— Опишите характер повреждений.
— Они очень странные, дэл.
— В каком смысле?
Пауза и встревоженный ответ:
— Мало того, что тело покрыто желеобразным налётом, повсюду отчетливо просматриваются следы клыков и когтей. Плоть на костях практически отсутствует. Складывается ощущение, его съели заживо.
Я сделала глубокий вдох и поняла, что в медотсеке уже пять долгих минут царит мёртвая тишина. Добровольцы, как и бортовые врачи, хмуря лбы, озадаченно переглядывались и не знали, как реагировать на доклад командира.
Неожиданно «окошко» сдвинулось к панели управления:
— Здесь еще четверо членов экипажа.
— Тоже обглоданы до костей? — Озвучил Славин то, что у всех у нас не хватало духу спросить.
— Так точно, дэл.
Тело уже не дрожало, а билось в лихорадочном ознобе. Земное чувство самосохранения вопило о грядущей угрозе. Чтобы хоть немного успокоиться, я сцепила руки в крепкий замок. Дыши, Снежана. Тебе противопоказаны волнения.
— Командир, я нашел двоих в столовой, — послышался четвертый голос участника группы эвакуации. — Выживших нет.
— То же самое у меня. Трое в грузовом отсеке, — подключился к беседе пятый исследователь. — Обглоданы так, что невозможно установить ни расу, ни пол. И всюду слизь.
— И у меня, дэлы. Слизь и смерть.
Шли минуты томительного ожидания, усугублявшиеся кромешной темнотой. Мы, измученные неизвестностью, молча наблюдали за ходом операции и бессильно переглядывались. Кто-то тер лоб, кто-то щелкал суставами, я — до боли в костяшках стискивала пальцы и старалась не дрожать. Когда очередной участник группы сообщил о трех погибших на инженерной палубе, Славин выпрямился и, щуря глаза, с долей черного юмора заметил:
— По крайней мере, теперь мы знаем, что причина не в болезни.
— Эпидемия отменяется, — поддержал другой врач. — И тут же встает вопрос: что там, кверг возьми, произошло?
— Слизь и обглоданные тела ясно указывают на присутствие на борту хищного зверя. Или нескольких, — предположил третий. — Только навскидку могу перечислить десяток животных видов из двенадцати звёздных систем, которые питаются мясом и в процессе жизнедеятельности вырабатывают слизь.
— Считаете, команду убил хищный зверь?
— Скорее, стая хищников.
— Полная чушь, — бросил от гостевых кресел хмурый майор.
Мы дружно обернулись. Славин процедил:
— Поясните.
— Разве не очевидно? — Грин мотнул головой на интерактивный экран. — На транспортник совершено дерзкое и продуманное нападение. Уверен, что груз не тронули, а вот команду убивали с явным наслаждением, медленно и жестоко… поедая живьем.
— Но кто? — Славин озадаченно помассировал виски.
— Неизвестная форма жизни, — предположила я и оказалась в центре внимания возбужденных мужчин.
— За последние сто лет в Конфедерации не открыто ни одной новой обитаемой планеты, дэлла Волкова, — скептически возразил начальник медслужбы.
— А с чего, дэл Онари, вы решили, что эти… существа, назовём их так, прибыли из звездного пространства Конфедерации?
— Иной гуманоидный подвид?
— Совершено иной, — согласилась я.
— И судя по количеству погибших — крайне агрессивный и очень голодный, — в разговор медиков опять влез чересчур умный законник.
— Вы бы там помалкивали, майор, — с раздражением напомнил Онари. Однако Славин неожиданно поддержал Грина:
— Нет, господа, боюсь, он прав. Пока не знаю, с чем мы столкнулись, но готов биться об заклад, с чем-то очень опасным и чрезвычайно отличным от нас.
— В таком случае всем пассажирским и грузовым кораблям в этом секторе грозит смертельная опасность. В том числе «Элладе». — Осознав нешуточную угрозу, начальник мед службы первым подался к экрану и произнёс: — Капитан! Надо немедленно сворачивать миссию и возвращать группу обратно. Риски слишком велики.
Темные «окошки» подвинулись, и справа возник усатый капитан. От былой уверенности и резкости не осталось и следа. Он был подавлен и поражен.
— Согласен, Онари.
