коленях у Марата, ее ладошка массировала след от электрошокера. На этот раз обошлись без мази.
— Мои руки прекрасно заживляют, — говорила Галя. — А еще лучше губы. — И стремилась доказать правоту своих слов.
Марат пригласил Галку Нестерову из-за мужской злости. Он ждал другую женщину, любимую и недоступную. Чтобы поговорить, вспомнить прошлое, посмеяться. Любое прикосновение к ней он посчитал бы за счастье и вряд ли решился бы сам нарушить многолетний барьер.
Разве что Лена сама бы намекнула — особым взглядом, жестом, прикосновением. Однако она заявила прямо: «Не приеду». И объяснила грубо: «Не хочу!»
Невидимый удар пришелся в сердце. Первые минуты так сжало и заныло — караул! А затем в груди родилась злость. Ну конечно, куда ему до нее? Он капитан, а она уже майор. Он ютится в «однушке» в старой пятиэтажке, а она живет в приличном доме в хорошей квартире. И машина у нее лучше, и зарплата.
Но у Елены нет кота, а у него есть красавец Чингиз! И еще у него есть гордость. И жгучее мужское желание, которое вот сейчас удовлетворит простая и доступная Галка из паспортного стола.
Да кто там приперся и жмет на звонок?
— Сейчас я его отфутболю! — пообещал Марат, приподнимая Галю с колен.
Девушка пригубила вино и игриво подмигнула капитану, глядя на него сквозь стекло бокала.
Марат прошел в коридор. Если бы это был кто-нибудь с работы, он связался бы с ним по телефону. Наверное, сосед пятисотку до получки перехватить хочет. Лучше дать, чем слушать его нытье.
Марат распахнул дверь.
Перед Еленой стоял мужчина в расстегнутой рубашке, ради которого она купила новое белье. Сейчас она не стала твердить, что сделала это для себя, и согласилась с рекламной фразой. Ему понравится.
Елена старалась не смотреть на его обнаженную грудь.
— Ты назвал мне свой адрес, я приехала. — Она неловко пожала плечами.
Марат опешил, затем метнул взгляд в глубину квартиры, и его лицо исказилось гримасой такой боли, что Лена испугалась за него. Она выронила пакет с детскими вещами и готова была обнять Марата, но тут из коридора послышался голосок:
— Маратик, кто к нам пожаловал?
Валеева обняла сзади пухлогубая девушка. Ее ладошка прижалась к его животу. Девушка выглянула из-за его спины ровно настолько, чтобы продемонстрировать свою полурасстегнутую одежду, снисходительно оценила гостью и процедила:
— Здрасьте.
Кровь отхлынула от лица Елены. Она ощутила стеснение под диафрагмой. Ей показалось, что она стоит на высоком балконе без перил и вот-вот потеряет равновесие. Марат молчал, припечатанный оскорблением, читавшимся в ее глазах.
— Я по работе, — выдавила Елена и скороговоркой пролепетала: — Привезла одежду, для девочки. Ты говорил… В общем, вот.
Ее взгляд опустился на пакет. Бежать, бежать отсюда!
Елена повернулась и потянулась к перилам. Только бы ухватиться за них, только бы не рухнуть!
— Спасибочки, — громко поблагодарила девица и захлопнула дверь.
На свежем воздухе Елене стало легче. Она кляла себя последними словами, чтобы задушить костлявую ревность, поднявшуюся из неведомых глубин и вцепившуюся в сердце.
Какая она дура, что примчалась к нему! Вырядилась в дорогущее белье, побрызгалась духами из пробника в парфюмерном отделе. А вдруг, а если… На что она рассчитывала? Марат звал ее два часа назад. Она отказалась, и он кликнул другое имя из телефонной памяти. Все мужики такие! Она хотела устроить ему сюрприз? Сюрприз удался! Какое счастье, что в руке у нее был пакет с Настиной одеждой.
Елена прошла к машине, едва не столкнувшись с Иваном Майоровым, но не заметила его.
Ваня удивился, увидев следователя. Сегодня после работы он увязался за Галей Нестеровой. Возле метро Галя даже согласилась принять от него мороженное. Но не успела она его слизать, как ей позвонили. Звонок преобразил девушку. Она расцвела, пролепетала что-то невразумительное про встречу с подругой и умчалась. Куда? Какая еще подруга, ведь Ване показалось, что он слышал мужской голос. Да не чей-нибудь, а капитана Валеева! Крыса ревности в глубине его души начала точить зубки. И чем дольше Ваня пребывал в нерешительности, тем острее становились ее клыки. Терпеть это было невыносимо!
Майоров пнул ни в чем неповинную урну и направился к дому Валеева в надежде прекратить свои мучения.
Ваня проводил Петелину взглядом и повеселел. Ай да Марат, ай да пройдоха! Кого охмурил! Пусть капитан Валеев трется хоть со старшим следователем, хоть со всеми судьями женского пола, лишь бы Галчонка стороной обходил! Зря он беспокоился, можно идти домой.
Однако Ваня уже стоял напротив подъезда напарника. Он знал, что его окна справа от входа, и невольно посмотрел туда.
Валеев с обнаженным торсом привалился к подоконнику и нервно курил в форточку. А сбоку его тормошила, требуя объяснений, Галя Нестерова. Ваня впервые увидел ее полуобнаженную грудь, колышущуюся в твердых чашечках лифчика. А потом поднял глаза и не смог сдержаться.
Марат поймал взгляд напарника, исполненный презрения, и догадался, что шепчут его губы.
26
Работать, работать, только работать! Елена Петелина ожесточенно вращала карандаш в точилке. Забыть вчерашнее унижение, испытанное на пороге валеевской квартиры. Она должна раскрывать преступления, а не пичкать свой мозг наркотиками фантазий. В конце концов, она старший следователь, а не наивная девчонка, млеющая перед наглыми мужскими взглядами.
Грифель карандаша в очередной раз хрустнул, точилка забилась стружками. Елена почувствовала усталость в пальцах и облегчение в душе.
Расположившись на диване в углу кабинета, психиатр Аркадий Красин слушал запись последнего допроса Инны Мальцевой. Подозреваемая детально описывала убийство Оксаны Дроздовой, несмотря на полное отсутствие состава преступления. Можно было устроить очную ставку Дроздовой и Мальцевой, но Мальцева утверждает, что стреляла в женщину, которую раньше не встречала, и видела лишь ее затылок. А вот марку пистолета, который исчез из ее квартиры, Мальцева назвала уверенно. Это был обычный пистолет Макарова, доставшийся ей от сбежавшего отца. Мальцева даже показала на муляже, как сняла предохранитель и взвела затвор.
Запись закончилась. Красин тяжело вздохнул, снял очки и сжал переносицу, прикрыв глаза.
— Как жаль, как жаль, — тихо бормотал он, покачивая головой.
Елена отложила точилку. В руке у нее был уменьшившийся на полтора сантиметра карандаш.
— Ваше мнение, Аркадий Борисович?
— Я думал, что излечил Инну, а тут такое…
— Что с Мальцевой? Я пригласила вас для профессиональной консультации.
Красин водрузил очки на нос и, мягко ступая, подошел к столу следователя.
— Дорогая Елена Павловна, сделать профессиональное заключение можно только после комплексного обследования пациента.
— И это все, что вы можете сказать? — разочарованно произнесла Петелина.
— Я слышал только
