разжимать кулак. Безумная в ответ показала ей язык.
— А мои вещи там же, просто… просто я их спрятала, — нашлась Луиза. — На всякий случай. У нас здесь в последнее время воры завелись, заходят в комнаты, пока никого нет, и берут, что понравится. Вот, мы и прячем.
— Да? Непорядок! — Елена Петровна нахмурилась. — А комендант что?
— А что комендант? Вечно пьяный, вечно спит. Ему не до нас.
В вентиляционной решетке что-то возмущенно зашуршало.
— И вообще, у нас здесь жизнь неважная, — торопливо сказал Катя, реагируя на пинок ногой под столом. — Двойки ставят незаслуженно, в общежитии воруют, преподаватели нервные, директор безответственный. На вашем месте, Елена Петровна, я бы здесь не задерживалась.
— Да, езжайте домой, пирожки печь, — добавила Алиса.
— Нет уж. Я не уеду, пока не отучусь хотя бы полгода, — у девушек вытянулись лица. — И потом, я только сейчас увидела, какая у меня дочка умница. Хотелось бы полюбоваться ею, а то дома вечно запрется в своей комнате, и калачом не выманишь. А у вас также?
— У нас обычно Алиса в комнате запирается, — заметила Катя. — С мальчиками.
Безумная сжала в руке вилку.
— А нам потом наушники надевать, чтобы от учебы не отвлекало, — добавила подруга детства. В следующий миг мимо ее уха пролетел кусок котлеты, и угодил в стену.
— Мам, ты их не слушай, они шутят, — торопливо сказала Луиза, опасаясь, как бы веселая игра не переросла в драку прямо за столом. — Мы живем дружно, не ссоримся, друг другу помогаем, и вместе решаем все проблемы.
— Тогда, для воспитанных девочек сладкая награда, — мать с торжественным видом выставила на стол пластиковую бутыль. — Домашнее вино, сама делала. Катя, разливай.
— Ну что вы, ей нельзя, — медовым голоском сообщила Алиса. — Она у нас от вина немного дурная становится, слова неприличные говорит. А потом их на стенах фломастером пишет.
Кусок хлеба по касательной прошелся вдоль ее щеки, и закатился под стул. Луиза спрятала лицо в ладонях.
"Господи, какой позор!"
— На самом деле она шутит, — успокоила Катя. — Сейчас выпьем за все хорошее. Людмиле, само собой, не предлагаем, она у нас принципиальная трезвенница.
— Ну, как я могу обидеть мать? — натянуто улыбнулась артефакторша. — Выпьем.
7
По закону, любое проявление боевой магии (да и магии вообще) в нашем мире глубоко законспирировано. А так как Боевая Академия замаскирована под обычный ВУЗ по изучению журналистики и компьютерных технологий, то и визит магистра, курирующего Академию, ничем не должен отличаться от визита чиновника из Министерства Образования, решившего лично проверить, как юные головы грызут гранит науки, и все ли это делается в рамках строго установленных правил.
Но магистр Недоучко, видимо, сделал для себя исключение.
Он подкатил к БАМу около одиннадцати, и при одном только взгляде на него само слово "конспирация" теряла весь свой смысл. Золотистый семиметровый лимузин остановился у входной арки, и водитель почтительно открыл заднюю дверь, выпуская наружу низкорослого, плешивого коротыша в небесно-голубой мантии. Одев на нос темные очки, Недоучко довольно крякнул, окинув взглядом величественное здание Академии, и не спеша поплелся к главному входу, наказав водителю ждать его здесь. В холле он тоже надолго не задержался, взяв прямой курс к кабинету директора.
Несмотря на разгар рабочего дня, приемная директора была абсолютно пуста. Недоучко медленно опустил очки на нос, и внимательно окинул взглядом крошечное помещение. Когда он все-таки догадался заглянуть за стол секретаря, то весь побагровел от злости.
— Рахни!
— Добрый день, господин магистр, — скрючившись под столом, помощник директора убрал от лица мокрый платок, и вытер бегущие из всех восьми глаз слезы. — Какой приятный сюрприз. Почему же вы без звонка?
— Я не обязан каждый раз звонить и предупреждать, — надулся Недоучко. — Наоборот, это вы должны мне звонить, и спрашивать, когда я окажу вам честь своим визитом!
— Да-да, конечно, — согласился человек-паук, не делая никаких попыток вылезти из-под стола, чтобы занять свое рабочее место. — Но, видите ли, директор сейчас не может вас принять.
— Это почему?
В этот момент за дверью послышался звук, схожий со звуком взрыва гранаты, а спустя несколько секунд в приемную ворвался такой мощный запах, что душу магистра чуть не унесло с грешной земли на обетованные небеса. Рахни прижал платок к лицу, слезы из глаз побежали с новой силой.
— Черт знает что! — разевая рот, как выброшенная на берег рыба, Недоучко тоже полез под стол, спасаясь от облака кишечного газа, по убойности ничуть не уступающего газовому оружию. — Объяснить!
— Господин директор сегодня утром решил позавтракать мексиканской кухней, — поведал Рахни, протягивая ему запасной платок. — И немного не рассчитал.
— И давно он так?
— Уже минут сорок. Окон нет, вентиляции нет, вот и выживаю, как могу, — секретарь достал откуда-то баллон с освежителем воздуха, и щедро попшикал им вокруг себя.
— Непорядок! — согласился магистр. — Тогда я на прорыв. А ты звони в МЧС, скажи, что у нас радиация, зона поражения огромная.
— МЧС?
— Да. И пока они едут, сходи, купи "Мезима", что ли.
Сам магистр, зажимая платком нос, открыл двери, и ворвался в кабинет. Жирная туша Светозара Евлампиевича развалилась на продавленном кожаном диване, и жалобно постанывала, аккомпанируя доносившимся из желудка стенаниям.
— Господин магистр!
— Лежать! — Недоучко метнулся к дальней стене. — Что за шутки?
— Простите, господин магистр, честное слово, я тут не при чем, — начал оправдываться директор, и даже попытался встать, отчего его раздувшаяся корма выдала новую порцию газа со звуком взрывающегося бензовоза. — Это все тот таджик на телефоне, я ему заказал одно, а он прислал мне совсем другое! А вы по делу, или в гости?
— По делу, — хмуро сказал магистр, не зная, дышать ему носом или ртом. В качестве компромисса он решил вообще не дышать, но получилось это совсем плохо. — Я насчет ваших студентов.
Директор напрягся.
— Есть жалобы? Только скажите, найдем виновных, и накажем по всей строгости!
— Как раз наоборот. Я хотел бы поощрить одну группу второкурсников, и дать им задание для практики. Вообще, это одно из заданий для Академии, но у меня есть в нем личный интерес, и я бы хотел попросить ваших лучших учеников выполнить его для меня, — закончив фразу, магистр зажал нос платком, и даже пшикнул себе в рот освежитель воздуха, отобранный у Рахни. Стало ничуть не лучше.
— А что за задание? — полюбопытствовал Светозар Евлампиевич.
— Если интересно, я могу вам его на лбу написать, — с раздражением ответил Недоучко. — Это вас не касается.
— Хорошо, а что за студенты? У нас, знаете, лучших не бывает, есть хорошие, есть
