шипит это мне в лицо.
— При этом не нарушаю контракта. Ни одной твоей дражайшей строчки. Верно?
В приступе смелости и злости, которой я набралась после разговора с девочками и воспоминаний о том, почему я здесь, бросаю вызов Роланду, черт подери, Прайсу.
— Пробежимся по нему завтра. А теперь иди спать.
Он бросает взгляд на постель, на бежевых простынях которой лежит розовый вибратор, и уходит.
Я так и стою с запахом лосьона с хвоей и злости Прайса. Они будут со мной до самого утра, которое, увы, наступает.
Будильник звонит в восемь. Голова гудит, пускай суммарно я выпила не больше бутылки вина. Бывали посиделки и мастштабнее. Умываю лицо холодной водой и легкий отек начинает спадать.
Каждый раз, когда думаю о глупой ночной игре, стону в голос, но работа лучшее из решений.
Надеваю короткую белую юбку и голубую рубашку, беру самую классическую из сумок, в которую даже ноутбук не помещается. В чем смысл сумки, если приходится нести его в руках?
Сегодня встреча, насчет которой я не переживаю, но лучше выглядеть на процентов десять более официальной. Ладно. Пять процентов. Ставлю солнечные очки в волосы, после раздумий переодеваю кеды на босоножки на каблуке. Офлайн встречи неизбежность.
Спускаюсь по лестнице, держа в одной руке сумку, в другой ноутбук и между ухом и плечом телефон — привычная позиция, но стоит надеть наушники.
— Да, Грэг, это я заняла третий зал на двенадцать. — мужчина в одной команде со мной, тоже ведет баскетболистов, но пропускаю его просьбы мимо ушей, в пятницу наверняка есть свободные переговорные кроме моей любимой, объективно лучшей — Я тебя слышу, но не слушаю. Разберись сам, окей? И перестань просто так отмечать моих парней в твитах, иначе я буду не удалять, а банить.
Я роняю сумку, когда у меня выхватывают телефон.
— Тебе перезвонят, чтобы продолжить разговор о некомпетентности, Грэг. — заканчивает разговор Роланд — Вижу, ты быстро восстанавливаешься после попоек.
На меня смотрят как на вредителя.
Роланд уходит с моим телефоном на кухню, мне не остается ничего кроме как последовать за ним.
— Подойди.
Он встает у высоко стула барной стойки.
— Что?
— Иди. Сюда.
Я медленно шагаю к мужчине, готовому к рабочему дню, но что он хочет сделать перед ним, мне неизвестно. Я не боюсь, скорее насторожена.
Не успеваю подойти, когда меня подхватывают за ягодицы, обтягивающая юбка легко превращается в полоску на талии, сажают на стул. Я держусь за шею Прайса.
— Ты больше и не подумаешь говорит со мной так, как делала прошлой ночью.
— Почему позволял? — я шепчу, это кажется правильным, когда лицо человека в тридцати сантиметрах от твоего.
— Ты была пьяна, не ощутила бы наказания.
— О каком наказании идет речь? — хочу встать, но он только увеличивает площадь соприкосновение с моими бедрами и ягодицами — Уберешь одну из трех ниточек шантажа? Рекомендую Фиону, с ее карьерой попроще. Хотя…по твоим же словам, ты спец в разрушении жизней, так что неважно с кого начинать.
— Есть кое-что, что ты принимаешь за наказание.
Роланд зарывается лицом в мою шею, чувствую влажный след, который он оставляет от ключицы до подбородка. Откидываю голову. Моя грудь прижимается к его, я практически схожу с ума от одного его действия. Прайс обхватывает мою шею сзади, притягивает к себе, делает глубокий глоток воздуха возле моих губ и обрушивает их поцелуем. Это напористо, ярко, затягивающе. Поцелуй заставляет места, которых касается Роланд, вспыхивать. Этот мужчина собирается меня испортить.
Я прерываю поцелуй, выгибаюсь в спине, чтобы создать расстояние между нашими губами. С силой отталкиваю Роланда, но удается сделать это только с его лицом.
Он ужасен. Его мягкие темные волосы, щетина, дискомфорт которой ни разу не ощущала, нахмуренные брови, складочка между ними. Даже в такой ситуации приходится удерживать себя от того, чтобы разгладить ее.
— Считаешь, я с тобой только, когда пьяная? Как на ужине с отцом? Ты настолько в себе неуверен⁈
— Я пытался быть уверен в тебе, Жемчужина. Ты снова совершила ошибку. — усмехается так, что стынет кровь — Говорила, я тебе ненавистен, не способен на существование в «нормальном» обществе, смотрю на людей свысока. А сама — оглядывает нас — сидишь здесь и доказываешь, что тебе хочется быть со мной. Доказываешь словами, хотя хватило бы и этого.
Он держит меня выше бедра, проводит большим пальцем у входа, размазывая сок. Черт. Микки права, я таю. Надо это остановить. Сжимаю бедра, но колено Роланда появляется между моих ног быстрее.
— Дело в сексе, так думаешь? Может все действительно из-за перерыва. Если помнишь, у меня был более чем регулярный партнер. Я была в отношениях и…
— Ты не заговоришь об этом, Луиза.
Он уже не первый раз звереет при упоминании Фрэнсиса, но только сейчас у меня появляется догадка. Может ли Роланд ревновать меня…конечно. Я же «его женщина». Сумасшествие.
— Мне пора на работу. — рассчитываю, что он отступит.
— И ты должна ее выполнить идеально, а не сидеть заведенная всю встречу.
Прайс берется за края моих стринг.
— Если и совершать ошибки… — шепчу я.
— То по-крупному.
Вместе с моим нижнем бельем вниз спускается Роланд, он разводит мои ноги шире, заставляет сесть на самый край.
Господи…сейчас он встанет и рассмеется надо мной. Вот сейчас. Как раз после того, как раскрыл мои складки, а сам коснулся языком чуть ниже набухшего клитора. Вот почему? Почему я всегда так хочу Роланда? И это было до ужина с отцом, до наших редких разговоров. Притяжение. Нечто животное. Нельзя допускать большего.
Я вскрикиваю от резко нахлынувшего удовольствия, продолжаю опираться локтями на барную стойку и смотреть на голову Прайса, двигающуюся у меня между ног. Он не уменьшает напора после моего оргазма, что начинает доставлять боль. Я изгибаюсь, но все же хватаюсь за волосы мужчины, умоляя продолжать. Разумеется, ни о каком контроле над Роландом не может быть и речи. Он убирает мою руку, поднимает глаза, от чего я едва снова не кончаю, а затем неглубоко вводит в меня два пальца.
— Боже. — я закрываю глаза, периодически позволяя дыханию вырываться вскриками.
Он только ускоряет темп, меняет угол, но не входит глубоко. Поняла, что мне настал конец, когда одновременно с сумасшедшим ритмом, Роланд играет языком с моим клитором.
Никто, кроме Фрэнсиса не касался меня последние годы. Кажется, нет девушки вернее меня. И есть три причины, почему я с трудом отхожу от дрожи второго оргазма подряд. Либо я настолько зависима от удовольствия, либо мой бывший настолько плох
