И вместе с тем готовилась к новому этапу в жизни.
Не так давно она сообщила родителям о своей беременности. Ее матери хватило упертости и красноречия, чтобы убедить директора цирка дядюшку Зака изменить маршрут и появиться в Туроле. И они встретились за кулисами огромного шатра.
— Ну и где эта несносная девчонка?! — громом прозвучал голос матери, отчего Лавиния съежилась и виновато улыбнулась, словно нашкодивший ребенок. Они не виделись около года, и девушка с сожалением заметила несколько седых волосков в темной шевелюре своей мамы. Та, впрочем, все еще оставалась бодрой, стройной и активной. И она все еще могла задать дочери жара.
Однако первом делом матушка крепко обняла Лавинию, на выдохе прошептав: «Я скучала». Пожалуй, этого девушки не хватало более всего. Родного запаха, теплых рук и мягкости. Однако мать не дала девушке забыть зачем они сегодня встретились.
— Ну, — деловито вопросила женщина, усадив дочь на один из ближайших ящиков, — как же тебя угораздило?
— Ох, там… Длинная история, — неловко отвела взгляд Лавиния.
— Ничего, я никуда не тороплюсь.
Девушка тяжко вздохнула и как на духу все рассказала. О злосчастной попойке, о беременности, об Эрике и Рихтере. Все, что случилось с ней за эти несколько месяцев. И все свои планы на будущее. Матушка внимательно ее выслушала и спросила:
— Этот Рихтер Леманн, что он за человек?
— Ах, он командир моего подразделения. Наследник графского рода, красивый, талантливый и умный. Мне он совсем не нравился поначалу, всегда придирался ко мне. Но оказалось, что он заботливый, внимательный и такой галантный. Ах, я была так удивлена, — за рассказом Лавиния совсем не заметила, как расцвела, пока говорила о нем, как воодушевленно искрились ее глаза, как сияло лицо. Однако от материнского взгляда это не укрылось.
— Раньше он тебе был неприятен, а сейчас? — она умела задавать точные вопросы. Лавиния немного сникла.
— Ох, я не знаю, — вздохнула она. — Мое сердце трепещет рядом с ним, мне льстит его внимание. Однако мы совсем из разных сословий. И это меня сильно беспокоит.
— Что именно?
— Мне страшно, что однажды его любовь может угаснуть и я останусь ни с чем. Я не хочу зависеть от Рихтера и его семьи. Поэтому я сомневаюсь. Стоит ли вообще начинать эти отношения, — без утайки девушка поделилась своими опасениями. Мама крепко сжала ее в своих объятьях.
— Так бывает, что люди расходятся, редко это происходит без боли. Однако даже если он аристократ, ты не должна от него зависеть. Ты рождена в семье бродячих артистов, нет никого более свободного, чем ты. У тебя будет свой дом, если решишь выйти за него замуж, будешь его сдавать, и у тебя будут собственные средства на всякий случай и место, куда можно вернуться, — мягко говорила мать. — Ничего не бойся, моя дорогая, слушай свое сердце и следуй своим желаниям.
Ее слова вселили в девушку надежду и уверенность. Верно, Лавиния всегда гордилась и наслаждалась своей независимостью. Почему она подумала, что после замужества она потеряет эту свободу? Вместе с этим осознанием в сердце вспыхнуло желание. Соблазн попробовать и отдаться этим чувствам. Но об этом она подумает позже, когда останется наедине с собой.
— Эм, вы с папой поможете мне с покупкой дома? Деньги у меня есть, я просто хочу, чтобы вы были рядом.
— Конечно, моя дорогая, — мама поцеловала ее в макушку, совсем как в детстве и отпустила. Лавиния пошла искать своего отца и заметила через приоткрытую штору, как в гримерке сидят Клоди, Аллен и его матушка. Подруга выглядела на редкость скромной, а целитель — смущенным. Девушка хихикнула над этой картиной и порадовалась за друзей, в приподнятом настроение направилась дальше.
С папой всегда было легче разговаривать. Он был невозмутимым как озерное зеркало и непоколебимым как горы. Лавиния всегда была уверена в его реакции. Вот и сейчас, пересказав все то, что она до этого говорила матери, девушка получила лишь поцелуй в лоб и поздравления.
И следующим днем всей семьей они направились смотреть приглянувшийся Лавинии дом. Он стоял на улице Лайсы в ее середине, недалеко был крестьянский рынок, что работал ежедневно, церковь с начальной школой и уютный сквер. Район был чистым и тихим, он пришелся по вкусу родителям Лавинии.
— Хорошее место, — резюмировал отец, и это было высшей похвалой, которую можно было получить. Сам дом был из красного кирпича, двухэтажный, с белыми деревянными наличниками и оконными рамами, небольшой, аккуратный. Продавался лишь первый этаж. Там за добротной дверью, что была слева от лестницы, скрывались кухня, ванная и две спальни — по мнению Лавинии — идеальное место. Чтобы жить с ребенком. Тот подрастет и переедет во вторую спальню, а пока там будет или гостевая или кладовая. Девушка пока не решила.
От мебели и удобств тут стояли только чугунная ванна с котлом для горячей воды, кирпичная печь и добротные кухонные шкафы, накрытые толстой дубовой столешницей. Покрашены известкой стены. Переделывай под себя, как хочешь. И всего за семь тысяч.
— Мам, пап, мне тут очень нравится, — широко улыбалась Лавиния, кружась по просторным комнатам. Родители одобрительно кивнули, и вскоре девушка стала собственницей дома в Туроле. Это казалось ей сбывшимся сном, она с радостью погрузилась в планирование интерьера, почти позабыв о зачетах и экзаменах.
Лавиния чувствовала себя счастливой. И задумывалась, возможно ли стать еще счастливее. Она вспоминала советы Клоди и родителей, тщательно взвешивала все варианты. И, в конце концов, приняла решение.
Глава 20
Через две недели ремонт в доме был почти закончен. Лавиния не стали слишком сильно мудрить с интерьером. Покрасила стены на кухне в бежевый, в своей спальне — в изумрудно-зеленый. Вторая комната пока осталась не у дел. Матушка привезла фамильную посуду, любимые игрушки девушки, которая быстро нашла им место в серванте за тонким, несколько мутным и неровным стеклом.
А после было новоселье. Пришли и родители, и Клоди с Алленом. Праздник получился уютным и веселым. Горели свечи, закатное солнце заливало кухню. А в сумерках ее подруга зажгла магией фитили в масляной железной люстре, что висела аккурат над столом. Каждый принес по букету цветов и съестному подарку, поэтому весь дом благоухал разноцветием.
Лавиния ощущала тихое блаженство, какое она испытывала лишь дома в своей крохотной кроватке, которая представляла собой распиленную бочку, набитую соломой. Чувствовала радость от близости родных. И весь вечер ее гложила неполноценность, ощущение, что чего-то — кого-то — не хватает.
Ах, бездумное девичье сердечко, действует как хочет. Влюбляется, страдает, игнорируя любые
