ни разу не вспомнила о своей бывшей протеже, дружба Олимпии с Анной д'Эсте не пострадала из-за её изгнания. В том же году она пыталась побудить герцогиню де Гиз заступиться за преследуемых во Франции реформаторов:
— Хотя, прославленная принцесса Анна, нас долгое время разделяло большое расстояние… я не переставала помнить тебя… Ибо ты знаешь, как тесно (ведь ты была моей принцессой и любимицей) мы прожили столько лет друг с другом и как мы вместе занимались литературными исследованиями… Однако нет ничего, чего я жажду больше, чем того, чтобы ты серьёзно посвятила себя изучению Священного Писания, которое единственное может привести тебя к единению с Богом и утешить тебя во всех страданиях этой жизни… А потому, моя сладчайшая принцесса, поскольку Бог так высоко облагодетельствовал тебя, что открыл тебе Свою истину, и что ты знаешь, что многие из тех людей, которых сейчас сжигают там, где находишься ты, совершенно невиновны и подвергаются всевозможным пыткам во имя Евангелия Христа, несомненно, твой долг проявить свой разум, либо обратившись в их защиту к королю, либо ходатайствуя перед ним. Ибо, если ты молчишь или потворствуешь этим деяниям и подвергаешь своих собратьев-христиан таким мучениям и сожжениям, ни словом не показываешь, что это тебя огорчает, из-за этого молчания ты кажешься соучастницей их резни и соглашаешься с врагами Христа…
Возвращаясь снова к истории Рене, необходимо упомянуть, что она осталась твёрдой в одном вопросе. Герцогиня во многом уступила. Но зато окончательно подвела черту под своим браком с человеком, из-за которого её судили и посадили в тюрьму как обычную преступницу. Рене продолжала жить в отдельном помещении, хотя у Эрколе даже это вызвало недовольство. Он жаловался Генриху II:
— Герцогиня отказалась возвращаться в комнату, которую мы делили пятнадцать лет и в которой у нас родились такие прекрасные дети.
Необходимо также упомянуть о событии, которое произошло через три дня после её освобождения из замка-тюрьмы и, должно быть, принесло ей радость. Это было возвращение её старшего сына Альфонсо и его примирение со своим отцом.
Судебный процесс против жены позволил Эрколе II решить эту проблему. Если Генрих II сначала занял по отношению к тётке-еретичке непримиримую позицию, то в конце судебного разбирательства уже стремился примирить супругов:
— Было бы неуместно видеть дочь Франции в тюрьме по обвинению в ереси!
Поэтому, когда Альфонсо, вероятно, излечившийся от своих воинских пристрастий благодаря участию в тяготах военной кампании, пожелал вернуться в Феррару, 8 сентября король публично заявил, что отпускает его. Эрколе II прекратил судебное разбирательство против Рене ровно через пять дней после этого. При этом принц не испытал никакого негодования со стороны своего отца, в то время как его прибытие было встречено горожанами с большой помпой и ликованием. После этого 12 ноября 1554 года Генрих II выразил удовлетворение в связи с возвращением в католическую веру своей тётки, а также готовность прислать к ней французских дворян и слуг.
Союз мелких итальянских государств с императором Карлом V была скорее ярмом рабства, чем узами дружбы. Можно предположить, что симпатии Эрколе II тайно были на стороне французов из-за его собственного брака с принцессой Рене и брака его старшей дочери с герцогом де Гизом, что привело к изменению его политики. Тем более, что Генриху II очень был нужен союзник в Италии, особенно после того, как император передал корону Испании, а, вместе с ней, Неаполь и Милан, своему сыну Филиппу II, который опирался на герцога Флорентийского и герцога Пармского. Французскому королю же удалось создать Лигу с новым папой Павлом IV, человеком, с которым шутки были плохи. Поэтому, помня о многолетней борьбе своего отца со Святым Престолом, Эрколе присоединился к Лиге 13 ноября 1556 года и был назначен её генерал-капитаном, и, одновременно, генерал-лейтенантом французской армии в Италии.
Тем временем знаменитый испанский полководец герцог Альба выступил из Неаполя и вторгся в папские владения, захватив там несколько сильных фортов и не встретив сколько-нибудь эффективного сопротивления. В начале 1557 года в Италию во главе французской армии вступил герцог Гиз, зять Эрколе II, «одержимый завоеванием Неаполя». Но тут в Нидерландах Эммануил Филиберт, герцог Савойский, один из самых способных военачальников Филиппа II, одержал победу в битве при Сен-Кантене, в которой были взяты в плен не менее 600 французских дворян и цвет французской знати, включая коннетабля Монморанси. Узнав об этом, Генрих II отозвал герцога Гиза из Италии, оставив Павла IV без армии. Однако Филипп II слишком почитал Святой престол, чтобы потворствовать своей жажде мести, и 14 сентября 1557 года заключил мир с папой на очень унизительных условиях.
А что же делал в это время генерал-капитан Лиги? Эрколе упорно отказывался двигаться далее Ломбардии, хотя Павел IV настоятельно призывал:
— Поверните оружие против Неаполя!
Тем не менее, муж Рене слишком хорошо знал мощь испанских войск в Северной Италии:
— При всём уважении к Вашему Святейшеству я не могу рисковать потерей собственного государства.
Хотя Эрколе II упрямо отказывался сопровождать французскую армию в Абруццо, он согласился снабдить её военным снаряжением, пока сам оставался на севере, чтобы сдерживать испанцев в Милане. Война всегда была неприятна герцогу, и он, конечно, не снискал лавров в этой кампании. Павел IV, однако, наказал за равнодушие своего вассала, не включив герцога Феррарского в свой мирный договор с Филиппом II. Таким образом, Эрколе оставался беззащитным перед врагами. Генрих II тоже проявил полное нежелание помогать своему бывшему союзнику и муж Рене был близок к отчаянию. К счастью, Козимо I Медичи, герцог Флорентийский, согласился выступить посредником на его переговорах с испанцами, и, в знак примирения, предложил наследному принцу Феррары руку своей старшей дочери. Однако по пути к жениху, в порту Ливорно, 19 ноября 1557 года Мария Медичи внезапно скончалась от малярии.
В этот критический момент принц Альфонсо д'Эсте в сопровождении кондотьера Корнелио Бентивольо во главе 4000 пехотинцев, усиленных четырьмя артиллерийскими орудиями, дал бой пармской армии 9 января 1558 года и разгромил её. Война, казалось, возобновилась. Тем не менее, Козимо I снова добился умиротворения, предложив в жёны наследнику Эрколе II свою вторую дочь Лукрецию Медичи.
Однако Рене была против:
— Наш сын достоин руки сестры или дочери короля Франции!
В свой черёд, французы намеренно распространялись ложные слухи о невесте Альфонсо среди прибывших во Флоренцию феррарских послов:
— Эта принцесса слишком уродлива и слаба здоровьем!
Несмотря на это, 13 апреля 1558 года в Пизе был заключён брачный контракт, по которому за дочерью Козимо давалось приданое в 200 000 золотых
