занимательного. Земли обнищавшего барона Бригса находились в тех же краях, где выросла его будущая супруга. И они оба были частыми гостями в храме триединого бога. Вероятно, что там будущие супруги и познакомились и сошлись на фоне общих убеждений. Весьма фанатичных убеждений, стоит признать.
И, если барон дара не имел вовсе, то баронесса Бригс уродилась со спящим даром. Такой дар невозможно развить, магию не получится использовать, зато она передается по наследству. И, если с такими исходными данными у них с бароном не родилось бы магически одаренных наследников, то графу Диасу эта женщина подарила сильного мага. Или магиню, если быть точнее.
Но чужой дар мог запечатать только сильный маг. И здесь дело было даже не в графине Диас, а в том, что где-то по Империи ходит человек с сильным даром и кощунскими убеждениями. Ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову лишать кого-то магических сил. И из этого следует, что мы имеем дело с очередным приспешником храмовников.
За все те годы, что на их деятельность закрывали глаза, они успели неплохо развернуться, раз даже завели себе личных магов. Поразительное лицемерие заявлять, будто магия это что-то грязное, мерзкое и недостойное. И при этом пользоваться всеми теми благами, что она способна дать.
Сделал себе мысленную пометку, что мага, запечатавшего дар Элизабет, нужно будет непременно найти. И устроить проверки по всей Империи. Не верилось мне, что храмовники так просто отступили. Наверняка, просто отошли в тень. А сколько может найтись таких же детей, которым запечатывали дар еще в детстве? В общем, работы предстоит непочатый край.
Утром вернулся во дворец Первый советник, который уже успел вместе со своими подчиненными побывать в графстве и поднять местные архивы.
— Я побеседовал с поверенным, который заверял завещание графа Диаса, — поведал мне советник, — Бедняга так испугался, когда к нему ночью вломились имперские дознаватели, — на лице советника промелькнула кривая усмешка.
Он прошел к столику, налил себе в чашку кофе из кофейника и, опустившись в кресло, устало произнес:
— Все обстоит куда хуже, чем мы изначально предполагали.
И Первый советник приступил к долгому отчету, который заставлял меня мрачнеть все больше.
Наши изначальные догадки подтвердились. Почти сразу после смерти Бредли Диаса, в графстве появился барон Бригс. И они с супругой покойного графа немало приплатили поверенному, чтобы он подделал бумаги. Так, с легкой руки нечистого на руку служащего граф Диас оказался разорен. А все его деньги и имущество перешли барону.
Со слов поверенного выяснялось, что нынешняя баронесса Бригс убедила его, что деньги останутся в семье. Но так всем будет легче принять ее нового мужа. Они подделали долговые расписки, а бумаги на землю оформили через продажу имущества.
Появился ответ и на вопрос, почему семейная чета не избавилась от единственной дочери почившего графа Диаса. Ведь ее можно было отправить в пансион, как обычно и поступали с неугодными наследниками. Или же, отправить жить при храме. Вариантов, как избавиться от нежеланной дочери, было много.
Но все оказалось до прозаичного просто. Возможно, граф Диас что-то чувствовал или просто решил перестраховаться. Но часть его завещания, относящаяся к Элизабет, была скреплена магией. А магию не получится обмануть, подкупив мешком золотых монет.
Так, единственная наследница рода Диас, должна была жить в родовом поместье вплоть до самой своей свадьбы. И если это условие будет нарушено, все земли, урожай с которых являлся основным источником дохода всего графства, будут засушены, превращаясь в сухую, безжизненную почву.
Бредли Диас лично наложил сложное, древнее и заковыристое заклинание. Жаль, что граф не смог разглядеть истинной натуры своей жены, и предусмотреть в этом завещании всего остального. Но, никто из нас не всесилен. И его нельзя ни в чем винить. Судя по всему, граф Диас действительно любил свою дочь.
Но даже это оказалось еще не все. Выяснилось, что барон Бригс, используя деньги графа Диаса, активно спонсировал храмы триединого вплоть до самого их официального закрытия.
— Семейка чертовых фанатиков, — подытожил Первый советник, зло усмехнувшись.
Думаю, афера с завещанием не единственное их прегрешение. И, если активно покопать, выяснить очень и очень многое. Похоже, это станет для меня очередным уроком, как для Императора. Стоит уделять больше внимания своим поданным.
— Меня крайне заинтересовало, откуда у нищего барона появились деньги на подкуп поверенного. Большие деньги, — подчеркнул Советник, — На обратном пути я заскочил кое-куда и сумел выяснить, что молодой барон, еще до свадьбы, некоторое время жил в столице. И здесь он занимался какими-то мутными делишками. Точно выяснить времени не было, но он был как-то связан с контрабандистами.
— Теми самыми, которых мы накрыли десять лет назад? — догадался я.
И получил утвердительный кивок от Первого советника.
Тогда прошло всего пару лет, с тех пор, как мы окончили академию. Я только получил должность Первого советника Императора, и отец начал вводить меня в курс дел государства.
С небывалым энтузиазмом я принялся исполнять вверенные мне обязанности, подключив к этому и лучшего друга, с которым провел семь лет в академии. Так, мы с ним и вышли случайно на контрабандистов, которые поставляли в столицу из соседней Лонгарии дурманящий порошок, который активно здесь продавали. В основном, конечно, покупателями становились представители высшего общества. Но находилось немало пристрастившихся к этому порошку зажиточных горожан.
— Мне казалось, что тогда мы добрались до всех. Как же ему удалось столько лет оставаться безнаказанным?
— Возможно, барон Бригс не так долго сотрудничал с ними. А потом, обстоятельства сложились для него удачным образом. Граф умер, и он, воспользовавшись незаконно заработанными деньгами, обеспечил себе безбедное существование на долгие годы.
— Думаешь, графу не помогли отправиться на тот свет?
— Я тоже думал об этом, — кивнул советник, — Но, увы, граф Диас умер своей смертью. Какая-то сердечная болезнь.
Так даже лучше. Думаю, для Элизабет было бы особенно болезненно узнать, что ее лишили отца ради денег и земель.
— Кстати, графиня Диас упоминала имя графа Элиана. Крайне жуткий тип, я вам скажу, Ваше Величество, — продолжил Первый советник, когда с прегрешениями семейства Бригс было покончено, — В столице о нем мало что слышно, но вот в графстве ходят мрачные слухи. Поговаривают, что у графа специфичные наклонности. Не чурается избивать и сажать на цепь своих пассий, — произнес советник с отвращением.
Меня и самого порядком передернуло, стоило лишь представить эту картину. М-да, совсем они распоясались в своих провинциях.
