бескорыстно! Я уж знал его. «Гонорары» необязательны. Само его вдохновение и есть гонорар.
– Не припомню. Не бывала там! – спокойно ответила.
– Что делать? Этот круг так узок! – скорбно произнес Игорек (себя, разумеется, там оставил). – Простите… если возможно – ваше имя?
– Рита.
– Великолепно!
Нас с Юрком своими царственными жестами забил буквально в угол прихожей. Но – вспомнил о нас!
– Это, – изящное движение кистью, – наш скромный саратовский кузен. Юрий Неклюдов. Всемирно известный патологоанатом! Шокирует – понимаю! – Впился в ее кисть поцелуем.
– Да-а? – Рита с интересом осматривала Юрка. – Но патологоанатомы, мне кажется, не бывают так уж широко известны?
– Этот – исключение! Знает весь мир! Масса громких дел. Как мы называем его в нашем родственном кругу – потрошитель трупов. Пардон!
Юрок краснел и даже отчасти шелушился.
– Впрочем, что это я? Проклятая рассеянность! Валерий Попов… мой петербургский кузен.
Скорбно сморщился, словно меня уже растоптала судьба!
– Начинающий поэт!
За «начинающего» схлопочет!
– Впрочем, вы, кажется, слегка с ним знакомы?
– Слегка.
– А вы что делаете, Рита, в данный момент?
– В данный момент… Я стою с вами в прихожей, уже десять минут… – Щелкнула Игорька по носу, образно говоря. – …но не совсем еще поняла цель вашего визита! – Взглянула на меня. – Однако приглашаю вас пройти… на кухню.
– На кухню? – скорбно произнес Игорек.
Не элегантно! Но, оказавшись там, быстро перестроился, как обычно.
– Великолепно!
– Интересные братья у тебя! – сообщила Рита.
Игорек уже осматривал достопримечательности, всплескивая ладонями:
– И это вы называете кухней? Это же… – закатил зрачки.
– Свалка сувениров, – усмехнулась хозяйка. – Правда, со всего мира.
– Вы… балерина?!
– Спасибо, нет. Но муж мой работал в Юнеско – по народному творчеству разных стран!
– И вы, несомненно, тоже причастны… к международной деятельности?
– К счастью, только частично.
– А муж ваш? – осторожно произнес он. – Вы… свободны?
– Ну… это зависит от обстоятельств! – просто сказала Рита, и наши глаза загорелись. – Вообще-то, вы удачно зашли. Вчера у меня был день рождения!
– О-о! – Игорек закатил глаза. – Мы не знали!
А то бы, видимо, пришли…
– Были только друзья. Старые. Очень старые! – усмехнулась она. – Выпили по полнаперстка – и разошлись.
Вздохнула.
– Значит – другие полнаперстка еще остались? – Игорек жизнерадостно потер руки.
– Увы! Допила. Только что! – вздохнула хозяйка.
И наши взгляды почему-то сошлись на Юрке… словно он гонит самогон из своей продукции.
Сейчас вывалит лопатник! Наш волжский купец! Торговец трупами!
– Зря я столько наготовила! – вздохнула Рита, работая уже четко «на тему». – Все лето закручивали на даче банки.
– Так раскиньте же нам, услужающий, самобраную скатерть, как можно щедрее! – закричал Игорек.
– Это он из Бунина! – извинился я за него перед хозяйкой.
– Я знаю.
Может, это я ее когда-то и просвещал? Щемяще! Но сейчас важны мои братья. Как покажут себя?
– Юрий! – воскликнул Игорек. – Надень свою курточку и беги.
– Это из «Адъютанта его превосходительства»! – вынужден был пояснить я.
– Я вижу, у вас спетая команда! – Рита повеселела. – Сумку дать? – Она впервые посмотрела Юре в глаза.
– Ну че? Можно, – добродушно произнес он.
Наш шерп! Который, правда, сам же и оплачивает свои услуги.
– Я тоже схожу! – я встал.
А то заблудится еще наш саратовский кузен в кривых переулках «тихого центра».
Что интересно – Юрок, выходя, погрозил Игорьку мохнатым пальцем.
Вернувшись, мы услышали голоса.
– …Наш представитель в Юнеско! – терпеливо повторяла Рита, видимо, для Игорька.
– Он украл у меня мою карьеру! – с каким-то веселым отчаянием кричал Игорек.
Полнаперсточка, наверное, все же нашлись.
– Ничего! У тебя еще все впереди!
Продвинулся! Рита взъерошила его кудри – правда, далеко не густые. Это, надеюсь, максимум их продвижения. Нынче главный – не он. Впрочем, Игорек не терялся. Стол был заставлен так… как в фильмах о советском крестьянстве. Овощи в ряд… И Игорек уже что-то варганил.
– Суп кондей! – рекламировал он. – Из отходов производства, из шелухи! Чай цейлонский поперек с краснодарским! Ставьте сюда. Бармен Жорж козыряет! Не рюмашки, лафитнички! Умоляю – лафитнички!
Горел на работе!
– Прошу вот сюда! Юрий, галстук поправь.
Он отступил и, прищурясь, оглядел композицию.
– Ну… приблизительно так!
– Фанатический приверженец стиля! – пояснил я.
– Я вижу, – сказала хозяйка.
– Ну… за аскетизм! – сказал я наш обычный стартовый тост.
– Юра, ешь! – это не я сказал, а она.
– О! – воскликнули мы разом.
Рита появилась вдруг в смелом вечернем платье.
– Привет! – я почему-то удивился. – Ты уходишь? Или пришла?
– Ни то, ни другое. Театральный вечер! – хорошо поставленным голосом объявила она.
– В Большой театр! – взмахнув рукой, пригласил всех Игорек.
– Наоборот. Большой театр идет к нам.
– Но мне… буквально нечего надеть! – вскричал Игорь.
– Ничего! Сегодня можно.
И мы прошествовали в торжественную гостиную с белым аудиокомбайном «Грюндиг».
– О! «Грюндиг»! О таком я мечтаю! – вскричал Игорек.
«Заверните!» – захотелось сказать.
– Мечтать не вредно! – ответила Рита.
Но Игорек не обиделся – чужая роскошь восхищала его не меньше, чем своя. А порой и больше. Меньше хлопот.
– А сейчас… – хозяйка встала перед нами.
Да-а. Смелое платье! Смелое. Зачем?.. Неужели? Мысли метались.
– …мы с вами в Большом театре СССР! – она чуть картавила.
Рита вынула из антикварного «Жакоба» большую пластинку в конверте, бережно вынула, держа «за ребра», – и аккуратно поставила.
– Верди! Опера «Травиата»! – объявила она и добавила домашним уже тоном: – Французская, кстати, запись. – После чего волнующе села рядом.
И мы услышали зал. Покашливание. Голоса. Но главное – пространство.
– Это мы! – бледнея, прошептал Игорек. – Это мы там!.. Тогда.
И вдруг поверил и я. Мы – в том вечере, в юности! Точно… мой кашель! Или я тогда еще не кашлял?
– А теперь и я с вами! – усмехнулся Юра.
Точно! Как раз в тот вечер мы кинули его!
– Минуточку! Умоляю! – возопил Игорек и через минуту появился с подносом, где было всё.
Тихая, вкрадчивая увертюра – и вот! И мы вдруг запели, размахивая бокалами, словно сами были на сцене:
– Подни-имем, подни-имем же кубки веселья!.. И жа-адно прильне-ем к ним уста-ами!..
Прильнули! И обменялись взглядами. Счастье!
– Ла-авите сча-астья миг зла-атой, его тяжка-а утра-ата!.. Промчится без возвра-ата он жи-и-изнью ма-а-аладой!..
Мотали в восторге и отчаянии головами.
– Аглая Тихоновна! – вдруг прозрел Игорек.
Рита вздрогнула.
– Откуда ты знаешь ее?
– Н-ну… – многозначительно протянул Игорек.
– Первая жена моего мужа! – глаза ее засверкали.
– Думаю, ревность здесь неуместна! – надменно произнес Игорек.
Ревность из-за него?
– Во как! – вскричал Юрок.
– Ну… тогда за вторую его жену! Более прекрасную! – нашелся я.
Игорек, мне кажется, уже боялся – и, в то же время, надеялся, – что Рита вцепится ему в лицо. За Аглаю, вряд ли уже живую… Но удалось разрядить. Однако Игорек после этого
