специально ходит без футболки по дому.
А еле сдерживаюсь, чтобы не дотронуться до них, провести пальцами по этим мышцам, изучить кончиками все линии его татуировки….
Но я не могу снова и снова просить его накинуть футболку.
Это может показаться странным. Он просто раскусит меня. И мои желания.
К тому же для Анюты это хорошо — контакт кожа к коже. Митя выкладывает ее на свою обнаженную грудь на животик. Это с медицинской точки зрения полезно для младенца. Это помогает установить с родителем эмоциональную связь.
Так что я молчу в тряпочку.
А я… просто как могу удерживаю себя оттого, чтобы прикоснуться к нему.
Единственный раз, когда не избежать прикосновения, когда я передаю ему дочь из рук в руки.
Митя перетащил стулья от панорамного окна к двери в домик. Тут лучше просматривается въезд на территорию. Так что у меня нет сомнений в том, что он ждет именно меня. Не просто так наслаждается майским вечером после изнывающей жары дня.
Когда я прохожу мимо него и тянусь к дверной ручке, его рука взмывает в воздух, и теплые пальцы обхватывают мое плечо, медленно скользят вниз к запястью.
Он держит слабо, как будто не хочет заставлять меня, но просит.
Простая просьба.
«Не заходи пока внутрь».
Без слов.
Мое сердце начинает биться хаотично.
— Аня спит? — полушепотом хриплю, все еще глядя на дверь перед собой.
Снова не говоря ни слова, Митя поднимает с колен радионяню.
Нежно тянет меня за руку, кивая на соседний стул.
Отхожу от двери и опускаюсь в него. Поднимаю глаза к небу. Ни одной звезды не разглядеть. Тучи набежали. И в воздухе висит предчувствие дождя. Поздний вечер влажный. И теплый.
В воздухе кружит не только запах дождя. Но и Мити. Аромат его геля для душа. С еле уловимым запахом машинного масла и чего-то еще. Запах автомеханика, усмехаюсь про себя.
Его поза кричит о расслабленности. И это передается мне. Его запах… темнота и тепло вечера окутывают. Дарят истому.
17
17
— Анюта не сильно тебя умаяла? — нарушаю молчание.
— Нет. Все было хорошо.
— Не довела до истерики плачем?
— Сегодня нет, — мягко говорит. — Другая женщина довела меня сегодня.
— Да? — невинно спрашиваю. — Кто-то приходил к тебе в гости, пока меня не было?
— Ты такая остроумная, — ворчит он. — Я покормил ее недавно, и она снова спит, — в его голосе особые интонации, когда он говорит о дочери.
— У тебя хорошо получается, — это правда. И я хочу, чтобы он это знал. Ведь я вижу, что он сомневается.
— Кто бы мог подумать! — усмехается. — Где ты была? — спрашивает более напряженным тоном.
— Лучше не надо, — мои плечи впиваются в пластиковую спинку.
— Значит, все эти дни ты проводила с Демидом? Да?
— Это не твое дело, что я делаю в свое свободное время. Что я вообще делаю в своей жизни.
Я могла бы сказать ему, что нет. Но мне не понравились ни постановка вопроса, ни его тон.
— Это могло бы быть моим делом. Значит, я для тебя недостаточно хорош, а тот факт, что Демид Уличный Король — тебя не волнует?
— Все не так. В любом случае мы с тобой живем в одном пространстве. Очень маленьком пространстве. Я просто помогаю тебе с дочерью и готовлю тебе ужины. Остальное было бы неуместным. Сложным. В отличие от всех остальных мужчин, которых я могла бы выбрать. Если бы захотела, Дми-трий.
— Я не просил тебя готовить мне. Не нужно этого делать, если не хочешь.
Но я хочу. Тебе и так нелегко внезапно стать отцом-одиночкой. Я хочу хоть как-то облегчить тебе день. Приготовить еду — это самое маленькое, но тебе будет легче от этого.
Конечно, я так не говорю вслух.
— Уверена, только свисни, и много девушек прибегут, чтобы обслужить тебя. И готовить тебе завтраки и ужины.
Ооо… черт. А это я сказала вслух. Зажмуриваюсь. Это очень смахивает на вспышку ревности. И Митя, если не дурак, а он не дурак, поймет это.
— Я никому из них не доверил бы мою дочь! — возмущенно. Но слава богу, он перевел акцент на Анюту.
— Тебе придется что-то придумать, когда я уеду.
А я должна уехать. Должна. Слишком много тут воспоминаний, которые душат.
Внутри снова нарастает ком. Я непроизвольно потираю грудь.
— Не уезжай, — хриплый бархат. Он протягивает руку и проводит пальцами по моему плечу. По телу сразу же разливается тепло, как от глотка терпкого вина.
Мне нравится, но...
Дергаю плечом и отодвигаю руку от его прикосновения. Митя оставляет ее лежать на моем подлокотнике. Рядом, но и с небольшой дистанцией. Как будто отступает, но не совсем.
— Я сегодня приезжала к своему старому дому, — откровенничаю внезапно для самой себя. — Вот почему Демид подвез меня. Он увидел, как я сижу на ступеньках.
— Зачем?
— Мне приснился кошмар в первую ночь здесь и я поехала туда. И вот сегодня тоже...
— И как?
— Кошмары не прекращаются. Они стали даже чаще.
— Тогда не езди туда, — глубоким, но тихим голосом предлагает.
— Я не знаю, почему, но не могу. Все равно еду. И вспоминаю
