–Зачем тебе, парень, товарищ батальонный комиссар?
–Отставить, Ерофеев! Горчак, ты?– в проеме показался сам комиссар.
–Да я, товарищ комиссар, я, еле нашел вас,– выдохнул я.
–Мне уже радио дали, что ты убег! Иди давай, заходи, беглец.
Я вошел в маленькую комнату, в которой было накурено и пахло… кровью тут пахло. На топчане слева от входа кто-то лежал, судя по белеющим повязкам, раненый. Да, места у них тут совсем нет, раз раненые вместе с комиссаром лежат.
–Ерофеев, на улице покури!– за моей спиной раздался приказ комиссара.
–Все, мы одни, лейтенант спит, но ты громко не говори, понял? Он только уснул, досталось ему сегодня, надо бы на берег его, да переправить в госпиталь, нечем тут лечить.
–Да вы и сами не больно целы,– я кивнул на левую руку комиссара, на которой так же была повязка с проступившей кровью, чуть выше локтя.
–Да, ерунда, на излете поймал. Так я не понял, что там за история с побегом?
–Да какой побег? Стоял бы я перед вами сейчас. Надоели разведчики, «там пойдем, ой, тут не пройти, надо там, ой, тут тоже не пройти, как быть?» Парни, конечно, смелые, но один я легко прошел, а вот вместе нас положили бы точно. Сами знаете, по развалинам еще ничего, но улицы-то как пересекать таким табором? У домов специалистов немцы, батальон когда-то был, я вам вроде говорил тогда. Бдят, суки, как совы. Вот и удрал от ребят. Нажаловались, значит, уже, когда и успели-то?– Хотя чего удивляться-то, у них же передатчик с собой.
–Только-только радио получил, пяти минут не прошло. Рассказывай.
–А что рассказывать? Я ж с того берега. Приказ командиру группы ставили при мне, вот и знал, куда идти и кого искать, а уж задачу вы ставить должны,– развел я руками.
–Егор Степанович, товарища старшего лейтенанта нужно выносить…– вдруг раздался тонкий тихий голос за спиной комиссара.
–А, Катерина… Ты так ходишь, что я даже не слышал! Сейчас бойцов крикну, вынесут. Ты сама пойдешь?– Теперь, когда комиссар развернулся ко входу и чуть посторонился, я тоже увидел ту, кто так тихо пришел. Катерина… Ой, мамочки… Какая же красивая девчонка! Держите меня всем батальоном, в котором осталось человек сорок или чуть больше. Ну, почему-почему мне нет хотя бы шестнадцати?
Девушка была такой внешности и типажа, что я просто забыл обо всем. Полностью мой идеал, это… это даже не выразить словами. Кто хоть раз такое испытал, меня поймет. Это когда смотришь в первый раз на девушку и мгновенно понимаешь, что ты ее искал и ждал всю жизнь, она снилась во снах, мелькала в толпе, когда ты проезжал мимо. Да, это здесь мне почти двенадцать, но там, в далеком и несветлом будущем, мне за сорок было. В этом и проблема: думаю, как мужик, а выгляжу… Как же она хороша… Черные пышные волосы, как смола, блестят в тусклом свете горелки, а глаза светлые, то ли голубые, то ли серые, обожаю светлые глаза. Обычно у черноволосых девушек они карие, светлые бывают редко. Небольшой, чуть курносый носик, ямочки на щечках и красивые, полные и чувственные губы привели меня до состояния комы.
–Эй, Захар, эй?!
Я очнулся только тогда, когда комиссар дернул меня за плечо.
–А, что?– хлопая глазами, я смотрел на темный провал входа в бункер, где только что растаял след ангела…
–Эка тебя зацепило,– даже усмехнулся батальонный комиссар.– Знаю, хорошенькая она, да молода уж слишком, ребенок еще. Впрочем, как и ты. Тебе вроде еще рано на девок смотреть?– словно опомнившись, произнес он, при этом выражение лица комиссара было таким удивленным, что я встрепенулся.
–Чего это рано?– я даже вздернул нос.
–Так тебе ж еще лет-то сколько, двенадцать?– Глаза его оставались широко открытыми и удивленными.
–Через месяц будет,– кивнул я.– Но я рано начал взрослеть, это началось двадцать второго июня. И вообще, нормальный человек, смотрит на прекрасное ВСЕГДА!– О, выкрутился.
–Да уж, парень, тогда многие повзрослели и многие постарели. Катюшке всего шестнадцать, не вздумай приставать, хотя у тебя еще, наверное, нечем.– В этом он прав, чем там приставать-то? Не, работать-то вроде уже начал, по утрам видно, но маловат как-то фитилек. Прав комиссар, каким бы упырем я ни был в этом возрасте, физиологию не обманешь. Да, росту во мне уже сейчас норма, метр пятьдесят с лишним, даже мышцы начинают наливаться, но все же я еще ребенок. Ага, особенно в душе, которой к полтиннику. Я прежний постарше этого комиссара буду, но вот новое тело…
–Короче, смотри. Я не знаю, как ставить тебе задачу, ведь я же не знаю, куда ты попадешь, когда вернешься к немцам. Вдруг тебя вообще отправят отсюда?
–Не, не отправят. По крайней мере сразу. Смотрите… где план сквера и прилегающей? Вот это?– я нашел знакомые очертания на пожелтевшем листке бумаги, лежавшем среди других на столе.
–Подожди еще минуту, распоряжусь насчет раненых.– Комиссар негромко окликнул часового.
–Пусть напрямую к Волге не идут, в конце квартала, на углу, немецкие пулеметчики себе гнездо свили, положат всех. Я шел через площадь Павших, там по краешку можно проскочить, но не быстро. К утру дойдут.
–Спасибо, подожди, я сейчас.
Через несколько минут я вновь увидел Катю и опять завис. Тем временем уносили раненого лейтенанта. Бойцов и так мало, теперь еще убавилось. Сопровождающие лейтенанта вернутся, но когда это будет? Могут серьезно задержаться, мешанина в городе знатная.
–Эх,– выдохнул комиссар, выпив стакан воды. И где они в такое время находят себе стаканы и графины из мирного времени?– Давай продолжим. Что ты там наметил?
–Вот тут фрицы, так?– я указал крайние дома к скверу.
–В угловом,– кивнул комиссар,– но вроде как наблюдатели только, насколько мои смогли распознать. Их несколько раз провоцировали, не идут в бой, а вот минометы начинают долбить сразу и очень точно.
–Понятно. Предлагаю вот что…– Естественно, я мог только предложить. Как оно пойдет, одному Богу известно, но то, что меня хотя бы слушают «взрослые дяди» вбольших званиях, уже приятно. Правда, с кем бы ни говорил уже в этом времени, у всех поголовно такой взгляд и выражение лица, как будто лимонов наелись. Ну нельзя воспринимать ребенка как взрослого, даже если он говорит и ведет себя, как взрослый. Не укладывается у людей такое в голове, что ж поделаешь, стереотипы.
Комиссар довел до меня идею, предложенную руководством, и вместе мы придумали неплохой план, правда, все его осуществление именно на мне. Если меня раскусят враги, немцы то есть, хана всему.
Сейчас я выдвинулся в обход сквера, мне нужно пройти осторожно и не попасть в руки уже своим. Комиссар должен успеть в кратчайшее время проделать огромную работу. Требуется отвести все силы из траншей на левый фланг и затихариться в развалинах, плюс наставить кучу мин, и все это под наблюдением врага. Вообще это возможно только в случае полного управления отрядом, если кто начнет тупить, амба.
