в промежность.
В эту секунду словно срабатывают переключатели. Я зажимаюсь и пытаюсь свести ноги. Все так остро, реалистично и… сильно. Теряюсь и почти себя не контролирую. Ноль осознанности. Меня всю колотит.
— Все? Передумала в поезд запрыгивать? — шепчет на ухо Леон и кладет свою огромную руку мне на лобок
Начинаю паниковать сильнее.
— Это насилие… Я не хочу так…
— А как хочешь? — Он обхватывает мои запястья и снова проталкивает колено между ног.
— Не знаю.
По коже проносится одуряющий жар, собственная нагота внезапно смущает.
Леон делает толчок бедрами, потом еще один, будто имеет меня. Это так порочно, развязно… В глазах Дамианиса полыхает дикий огонь, и непонятно, кто из нас двоих пьян в это мгновение.
Оба?
— Сними с меня джинсы. — Взяв мою руку, он кладет ее на свой твердый член.
Боже, лиши меня чувств, только пусть это закончится. Я не готова. Не так. Все слишком стремительно.
— Н...не могу.
Уровень волнения и паники достигает предела. Я дышу слишком часто, будто в эту минуту решается вся моя жизнь.
Леон замирает и даже трогать меня больше не пытается. Смотрит в глаза. Заметно, как пульсирует вена на его виске, слышно, как надсадно и громко он тянет воздух через легкие... А потом Дамианис просто слезает с меня, поднимается на ноги и идет к столу.
Взяв сигареты, он выходит на балкон, давая мне возможность то ли уйти, то ли привести себя в порядок, но потом, словно передумав, возвращается. И смахивает со столешницы бутылку, бокал, вазу с фруктами…
Грохот жуткий!
Впервые я вижу Дамианиса таким злым и от этой картины впадаю в ступор, чувствуя, что огромное количество нервных клеток ко мне уже не вернется. Совершенно точно.
16 глава
Вены в висках пульсируют от напряжения. Интересно, эта нечисть понимает, что творит и чем все кончится? Зачем я с ней связался? Ведь первой мыслью в камере было бежать от этой проклятой девчонки со всех ног. А теперь как в омуте — по шею затянуло и не выбраться.
Гул в голове нарастает. Я заведен до предела. Никогда еще не был так зациклен на потребности кем-то обладать.
— У тебя сегодня еще один выходной. И в ближайшее время лучше не попадайся мне на глаза, — заглушив ярость, цежу сквозь зубы, не в состоянии отвести глаз от манящей груди и столь соблазнительного тела.
Вот оно, желаемое — на расстоянии вытянутой руки. А получить не могу! Нет, могу, конечно, но кайфа от слез диковинки я не испытаю, а что она будет их лить, даже не сомневаюсь.
Антонина напугана, но я сейчас не в том состоянии, чтобы заботиться о ее чувствах. Хотя почему не в том, если не распластал под собой и даю свалить в спальню? Самый милосердный человек в мире. С железной выдержкой, какой свет еще не видел.
Выхожу на балкон и курю. Ощущение, будто у меня припадок, трясет не переставая. На третьей сигарете начинаю немного соображать.
Возвращаюсь в гостиную. Фильм до сих пор идет, на полу бардак и куча стекла, Антонины на диване нет. Я сжимаю кулаки. Опять хочется все крушить, но уже от сожаления, что позволил агрессии взять надо мной верх. Сумасшедшие эмоции! Может, по молодости, когда только учишься себя контролировать, это и нормально, но не в тридцатник.
Звоню на ресепшен и прошу прислать горничную в номер. Слова диковинки, что каждый в нашей жизни для какого-то опыта, — бесспорно, истина.
Дождавшись уборки, я беру ключи от машины и еду в офис. Дорогой опять курю.
Сколько в жизни было неудач, прежде чем я чего-то добился. Приходилось впахивать днями и ночами, рисковать, забивать на личную жизнь. На все забивать. Сил хватало лишь на общение с братом и Кирой.
Кира… Диковинка иногда напоминает мне племянницу. Близкого человека не стало по нашей общей вине, моей и брата, и эта боль на всю оставшуюся жизнь. Мы с таким трудом вытащили больную Киру чуть ли не с того света, и все равно дочь Зена оказалась там.
Включив поворотник, прижимаюсь к обочине. Откидываю голову на сиденье и впервые за долгое время ловлю странное ощущение — я будто ожил. Помимо стремления выйти из системы, в которую угодил из-за собственной ошибки, появились и другие чувства. Но еще более странно, что не хочется ехать в офис, тянет совсем в другое место. Может, зря я оставил Антонину одну?
Покоя не дает вопрос: что толкнуло ее на преступление? Риск? Жажда быстрых денег? Желание доказать кому-то, что способна на многое?
Не знаю, сколько я так сижу, из раздумий и какого-то непонятного состояния выводит звонок Ванессы. Наконец-то объявилась!
— Ты к работе собираешься возвращаться? — начинаю без приветствий.
Безусловно, удобно, что Ванессы сейчас нет в городе и она не знает про Антонину, но без помощницы я как без рук. Идея отправить ее в Китай больше не кажется перспективной. Вышколить нового спеца в короткие сроки у меня не получится. И ладно обучить. С доверием напряженка. Каждый второй так и норовит подставить, а рисковать нельзя. Не сейчас, когда я так близок к победе.
— Как раз поэтому и звоню. Новость не очень приятная. У меня со здоровьем проблемы.
Хвастаюсь двумя пальцами за переносицу.
— Что-то серьезное?
— По-женски сложности. Подробностей не будет, еще такое я с тобой не обсуждала! Но есть и хорошая новость: на днях я возвращаюсь в Россию. Правда иногда предстоит отлучаться и вообще придерживаться щадящего режима работы. Ты привык с меня спрашивать, сейчас твои требования я могу не потянуть. Окей?
— У тебя рак? — в лоб спрашиваю я первое, что приходит на ум.
— Бог с тобой! Подожди… — В голосе Ванессы появляются игривые нотки. — Ты беспокоишься за меня, что ли?
— Как за своего сотрудника, безусловно.
— Другое я и не рассчитывала услышать.
Напрягает, что она уходит от ответа.
— Когда прилетаешь? Тебя встретить?
— Я Тима попросила встретить. Зная наверняка, что именно ему ты и поручишь это сделать.
Еще пару минут мы обсуждаем первоочередные задачи в работе, после чего я звоню Тиму уточнить, когда прилетает Ванесса. Поеду в аэропорт с ним.
Не хотелось бы, как с Кирой, упустить важные моменты, а потом об этом сожалеть. Будь я внимательнее к племяннице, трагедии не случилось бы. Хотя, если Дамианисы что-то вбили
