Нельзя ли ему дать работу полегче?
— По-вашему, клеить конверты — это тяжелая работа?
— Но он говорит, что ночью копает еще какой-то тоннель.
■
В царской армии брожение. Царь обходит строй. Подходит к пехотинцу:
— Знаешь, кто я такой?
— Так точно! Вы наш царь-батюшка!
— А мог бы меня убить?
— Никак нет.
Царь подходит к артиллеристу:
— Знаешь, кто перед тобой?
— Так точно, ваше императорское величество!
— А мог бы меня убить?
— Ни за что на свете!
Подходит к еврею-барабанщику:
— Знаешь меня?
— Кто вас не знает? Вы царь.
— Мог бы меня убить?
— Из чего? Из барабана?
■
После свадьбы жена говорит мужу:
— Изя, скоро у нас будет трое детей!
— Откуда ты знаешь?
— А они сейчас живут у моей мамочки...
■
Русская бабка проходит мимо еврейского кладбища. Смотрит через ограду на заботливо ухоженные могилы и с завистью говорит:
— Эх, живут же евреи!
■
К портному еврею пришел заказчик и просит пошить ему брюки.
— Хорошо, — говорит портной, — я сделаю.
— А когда будет готово?
— Через две недели.
— Две недели? Господь Бог за неделю создал целый мир!
— Да, но вы посмотрите на этот мир и посмотрите на мои брюки!
■
Еврей в кафе:
— Дайте мне, пожалуйста, эту рыбу.
— Извините, но это ветчина.
— Я же не спрашиваю, как эта рыба называется!
■
Умирающая еврейка просит мужа:
— Моня, пообещай, что выполнишь мое последнее желание.
— Хорошо, дорогая, а какое?
— Я хочу, чтобы на моих похоронах ты шел рядом с моей мамой и держал ее под РУку.
— Да. дорогая, конечно... Но никакого удовольствия от похорон я уже не получу.
■
Арестовали старого еврея. Под конвоем ведут его в милицию. Навстречу ему еврей-приятель:
— Абрам, куда ты идешь?
— Что, не видишь? На охоту.
— А где ружье?
— Что не видишь? Сзади несут.
■
Хаймович давно должен Рабиновичу и не отдает. А Рабинович стесняется напоминать и начинает издалека:
— Хаймович, как вам эта погода? Холодно?
— Да, просто мороз.
— А помните, какая была жара, когда я вам одолжил деньги?..
■
— Сара, сколько нашему Изе лет?
— Четырнадцать.
— Значит, аборт уже поздно делать...
■
— Хаим, вы смотрели по телевизору заседание Думы?
— Смотрел.
— И вы слышали, что говорят депутаты?
— А что, их надо еще слушать?
■
Антисемит приехал в Одессу. На пляже подошел к воде и осторожно окунает ногу. Потом как вскрикнет от холода:
— У-у-у! Жиды проклятые!
■
В коридоре учреждения встречаются кадровик и Гитман.
— Гитман, а что это ты сегодня такой радостный?
— Мне разрешили выехать в Израиль!
— Ты не очень-то радуйся! На тебя анонимка пришла, что ты русский.
■
— Доктор, вы можете сделать так, чтобы мой член работал, как автомат?
— Как автомат — не могу. Могу — как полуавтомат.
— Как это?
— Поднимать его будете вы, а опускаться он будет сам.
■
Хаим говорит Абраму:
— У Рабиновича сгорела дача. Ну, казалось бы, какое мне дело? А все равно приятно.
■
— Можно ли построить коммунизм в Израиле?
— Зачем такой маленькой стране такое большое счастье?
■
Идут два еврея. Им навстречу компания навеселе, один еврей толкает другого:
— Янкель, давай говорить про что-нибудь русское, православное.
— Хаим, ты уже говел?
— Нет еще.
— Пойдем говнем.
■
Рабинович просит визу в США.
В ОВИРе спрашивают:
— А зачем вам туда?
— У меня там дядя. Он глуховат и не может работать, а я бы ему помог.
— Так пусть приезжает сюда.
— Вы неправильно меня поняли. Я сказал: глуховат, а не глуповат.
■
Моня стоит перед призывной комиссией и заявляет, что хочет служить в военно-морском флоте. Председатель комиссии спрашивает:
— А плавать вы умеете?
— Плавать? А разве у вас нет кораблей?
■
Хаим приходит домой и видит, что его жена сидит обнаженная перед зеркалом.
— Фира, ты что, рехнулась? Что ты на себя смотришь?
— А мне сегодня сказал врач, что у меня грудь 25-летней девушки.
— Да? А про твою пятидесятилетнюю задницу он ничего не говорил?
— Ничего. Мы про тебя слова не сказали.
■
На пляже:
— Сема, пойдем искупаемся!
— Зачем? Плавать я не умею, а писать еше не хочу.
■
Ксендз и раввин едут в одном купе. Закусывают. Ксендз говорит:
— Может, все-таки попробуете кусочек ветчинки?
— Спасибо, непременно попробую. На вашей свадьбе.
■
Два еврея на пляже.
— Ну и пузо, дружочек, ты отрастил!
— Вот все говорят, пузо, пузо! А разве это пузо?
— А что же это?
— Это комок нервов!
■
Умирает старый еврей. Родственники стоят возле постели. Он говорит:
— Родные мои, я хочу сделать завещание. Берите бумагу и пишите:
Сонечке, моей жене, которая со мной столько мучилась, — двадцать тысяч рублей. Семику, моему младшенькому, у него еще вся жизнь впереди — пятнадцать тысяч. Фанечке, моей дорогой дочурке...
— Папа, что же вы замолчали?
— Я думаю.
— Что вы думаете?
— Я думаю, где мне взять такую кучу денег.
■
— Рассказать вам анекдот периода рыночной экономики?
— Рассказать.
— Давайте десять рублей.
■
В тюремной камере:
— Рабинович, вы женаты?
— Нет, я предпочитаю свободу.
■
Еврей-грабитель:
— Ради Бога, извините, вы не видели здесь где-нибудь милиционера?
— Нет, не видел.
— Спасибо. Тогда снимайте пальто.
12
Когда мы были молодыми, все эстрадные артисты Москвы работали в организации, которая называлась «Мосэстрада». Был там один артист — негр Вейланд Род. Он выступал с лекциями о тяжелой и бесправной доле негров в Америке. В те годы это было прибыльным делом. Но в «Мосэстра-де» выплачивали зарплату иногда с задержками.
И вот однажды, когда зарплату задержали, приходит этот темный лектор к главному бухгалтеру по фамилии Рабинович и говорит:
— Заплатите мои деньги! Или у вас тоже притесняют негров?
А Рабинович отвечает:
— Сколько вы должны полудить?
— Пять тысяч.
— А я получаю двести рублей, так кто из нас двоих — негр?
■
Пришла к раввину супружеская пара:
— Скажите, ребе, мы хотим развестись, но у
