Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Игорь освоил несколько рецептов быстрого приготовления, но упирал на использование специй, различных трав и салатов — кинзы, петрушки, укропа, мяты, сельдерея и вездесущей рукколы. Все блюда у него получались ароматными и сочными.
Из-за того что Марике приходилось одновременно работать и учиться, а Ратов задерживался в Администрации, ужинали они довольно поздно. Марика жаловалась, что из-за кулинарных способностей Игоря, который даже в полночь заставлял ее есть, она рискует поправиться и потеряет стройность.
— Милый, я же на диете. Утром — йогурты, в обед — рыба, вечером зеленый салат и чай.
— Диета в прошлом, — прерывал ее Игорь. — В здоровом теле здоровый дух. Никаких возражений!
Возражать было опасно. Марика уже поняла, что Игорь может казаться мягким и пушистым, но при сопротивлении ощетинивается, словно обиженный еж, и тогда лучше избегать конфликта. К тому же она лукавила. На самом деле Марика обожала мясо, объясняя это тем, что родилась в год Тигра. Она и походила на тигрицу, когда, расслабившись после ужина, ложилась в позе сытого хищника на диван и ловила на себе удивленно-восхищенные взгляды Игоря.
— Игорь, я сначала приму душ. Не спеши, — крикнула Марика в сторону кухни.
Вместо ответа она услышала грохот. Видимо, Ратов хотел ответить и что-то выронил. Сейчас выбежит из кухни и заорет, что нельзя говорить под руку. А потом подхватит ее на руки и «накажет». Нет, сначала душ!
Из-под пенистых струй в зеркале отражалось загорелое тело с небольшой, но тяжелой грудью, крутыми бедрами и прямыми плечами. В детстве родители Марики заставляли ее заниматься художественной гимнастикой. Со временем тело наливалось зрелостью, но заложенная в те годы стройность сохранилась. Марика любила свое тело и баловала его расслабляющими гелями и маслами, чувствуя, как кожа становится мягче и податливее, невесомее.
Практически она уже переехала к Ратову, и буквально через несколько дней возникло ощущение, будто они прожили вместе долгие годы. Не считая некоторых взрывоопасных тем, в которых лучше было сразу капитулировать, Ратов оказался на удивление бесконфликтным и заботливым спутником жизни. И неутомимым любовником. Первым в ее жизни, с кем она испытала настоящее удовольствие, переходящее в беспамятное блаженство. Скорее всего это объяснялось не только страстностью Игоря, но и обретенным ею ощущением защищенности.
«Он — мой человек. Мне так повезло, что я его встретила», — думала Марика.
Все складывалось замечательно. Вот оно — долгожданное счастье, еще полностью не осознанное, но вполне реальное и осязаемое.
Однако Марику не покидало тревожное ожидание. Словно вся эта приятная, теплая, нежная жизнь вдруг исчезнет в одно мгновение, окажется наваждением. Сладким, но зыбким сном. Беспричинная тревога будила ее перед рассветом. Она долго рассматривала лицо, волосы, тело спящего рядом Игоря и прижималась к нему. Крепко-крепко. Призрак опасности таял в ночной тишине, но потом опять появлялся, назойливый и коварный.
Марика не знала, почему так происходит. Видимо, были причины. Но какие именно, она не догадывалась, даже не предполагала.
Только чувствовала, что они существуют.
* * *
— Как твоя новая работа? Давно тебя не слышала и не видела. — В телефонной трубке голос Марины звучал напряженно и резко. Может, потому что Ратов не ожидал, что она позвонит.
«Она — экстрасенс. Почувствовала, что есть основания для ревности, и сразу же набрала мой номер».
— Ты в Москве? — спросил Ратов.
— Да. А ты меня даже не поздравил с Рождеством.
— С католическим? Мы всегда поздравлялись с православным Рождеством.
— Неправда, ты поздравлял меня со всеми праздниками. Даже с китайским Новым годом. Но ты не ответил. У тебя все в порядке?
— Работаю, придумываю, изобретаю. Колеса к велосипеду. Кому это пригодится, не знаю, — признался Игорь.
— Ты умный и талантливый. Таких очень мало.
— А если я ничего не буду сочинять и придумывать? Просто брошу это занятие? Разве стану глупее?
— Как ты можешь! Ты даже не представляешь, насколько нужны твои идеи. Даже мне. Я хочу, чтобы ты верил в себя. Очень тебя прошу.
«Она так восторженно говорит… Удивительно! Женщины меняют отношение к занятиям мужчин в зависимости от обстоятельств и своих интересов. Раньше Марина ненавидела мою работу. Сколько было слов. „Твоя проклятая работа мешает нашему счастью, отбирает драгоценное время. А его не вернешь“. Какая была ревность! А сейчас наверняка думает: „Лучше его занять, чтобы не влюбился в другую женщину“. Хочет, чтобы я остался в ее власти, хотя бы мысленно. Что поделаешь — собственница».
— Ты меня ревнуешь? — спросил Ратов.
— А есть к кому?
— Значит, ревнуешь. Ты не захотела жить со мной и не отпускаешь. Это несправедливо.
— Справедливо все, что разумно.
— А какой был смысл в нашем расставании? Не очень понимаю, что ты вкладываешь в слово «разумно». Твой муж здесь?
Возникла пауза. Ратов слышал в трубке дыхание Марины. Знакомое и желанное, несмотря на все обстоятельства, ее замужество и его идиллию с Марикой. Вопреки всякой логике и здравому смыслу.
— Ты знаешь, я ошиблась, — наконец подала голос Марина.
— И в чем ошибка? — хрипло спросил Ратов.
— Думала, что ничего интересного Макс в Москве не найдет и благополучно уедет на родину предков, в Германию. А он на удивление просто нашел прекрасную работу и никуда уезжать не собирается.
— Ты довольна?
Голос Ратова насторожил Марину.
— Ты простудился.
— Нет, все в порядке. Так, поперхнулся. Ты довольна?
— Могло быть и лучше, но он охраняет мое личное пространство. Я ему за это благодарна. Кстати, он счастлив здесь, в Москве. Как поросенок, которого греют розовым светом. Обожает щи и котлеты, русскую классическую музыку. Летом будет гонять на мотоцикле.
— Щи и классическая музыка — прекрасное сочетание. Действительно достойный человек. Как говорится, каждая жена заслуживает своего мужа.
— Каждая женщина создает своего мужа. Это — точнее. — Марина сделала ударение на слове «создает». — Не злись.
— Почему ты позвонила?
— Не могу забыть тебя. Но я, кажется, не вовремя. Не очень-то зовешь вернуться.
— А ты бы вернулась?
— Разумеется, нет. Как поживает мой клон?
— Прощай, — сухо сказал Ратов.
Он хотел сказать мягче, но в горле першило. И даже саднило. Наверное, действительно простудился.
«Зря назвала Марику своим клоном. Она добрее и лучше».
По крайней мере ему хотелось так думать.
В трубке опять раздавались гудки. Вечные гудки, как зов парохода, затерявшегося в тумане.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
