окно восторженно рассматривает квочку с цыплятами, которые гуляют по двору.
– Ко-ко-ко, – стучит по стеклу Соня. – Дать-дать-дать!
– Что, внуча, пойдём цыпляток гонять? Зададим им жару? – ловит её Зоя Павловна.
– Дать-дать! – прыгает на месте дочка. – У-у-у-у! – поднимает ручку.
Это значит, на прогулку хочет.
– Так, ты хозяйничай тут, Маюша, а мы пойдём разбойничать во двор. Уточек покормим, курочек.
– Ко-ко-ко, – согласно кивает малышка.
Зоя Павловна берёт Соню на руки и несёт одевать её.
– Вы аккуратнее только, а то опять потом цыплят недосчитаетесь.
– Ну, теперь-то они уже подросли, Соня их не догонит. Да и хватит нам прошлого раза, да, внуча?
В прошлый наш визит цыплятки только вылупились и сидели у Зои Павловны в коробке, Сонечка поймала одного и чуть не задушила бедного от восторга.
Зоя Павловна и Сонечка уходят на улицу, я смотрю на них через окно, и сердце замирает от теплоты. Здесь мне хорошо и спокойно, но прятаться долго я не смогу. Да и Сергей найдёт меня быстро. Если уж на другом конце страны нашёл, то в маленьком городке от него точно не спрячешься. И не собираюсь я прятаться. Всю жизнь бегать не получится, а значит, нужно учиться отстаивать свои границы.
Не так давно мне звонила Милана. Рассказала, что встретила утром Сергея с букетом.
– Майя, ты зря такими экземплярами разбрасываешься, – усмехается легкомысленно напарница. – Смотри, быстро уведут.
– Переживу, – отвечаю сухо и сбрасываю вызов.
Миланка порхает по жизни, как бабочка, поклонников у неё миллион, но ничего серьёзного она никак построить не может. Или не хочет. Ей нравится так, без особых привязанностей. Надо попробовать у неё научиться такому подходу. Легко сказать, но как воплотить это в жизнь?
Воспоминания о муже опять невольно лезут в голову. Когда-то такое уже было. И огромные букеты, и невероятные сюрпризы. Тогда всё это восхищало, заставляло трепетать, сейчас же конкретно напрягает. Не понял меня Сергей, не захотел услышать. Пытается действовать прежними методами.
Зря. Я больше невосприимчива к таким дешёвым подкатам.
Интересно, сколько женщин было у него за это время? Или же он был верен своей любовнице? В то, что я тогда увидела их единственную встречу, я совершенно не верю.
Всё, Лиза! Выныривай! Хватит вариться в этом вонючем болоте!
– А, чёрт! – ругаюсь я.
Блин сгорел. Выбрасываю его в мусорное ведро, наливаю новую порцию теста.
Вечером сидим с Зоей Павловной за столом. Сонечка играет на полу на коврике с игрушками. Пока мы отвлекаемся на разговоры, не замечаем, как наша разбойница успевает подползти к шкафу.
– Соня, стой! – окрикиваю малышку. Но поздно. Она успевает подцепить альбом с фотографиями. Он падает на пол, несколько незакреплённых фотокарточек рассыпаются по ковру.
Поднимаю одну из них.
– Зой Пална, это вы? – замираю восхищённо взглядом на фото. На меня смотрит невероятной красоты девушка с озорной улыбкой и толстой косой до пояса.
– Что, непохожа стала? – усмехается Зоя Павловна. – Да, были времена. Молодая я тоже была, красивая и глупая.
– Почему глупая? – смеюсь я.
– Потому что. Говорила мне мама, Зойка, иди в медицинский учись. А я: “Нет мама, я Вову люблю! Вова замуж позвал!” Идиотка, – подытоживает категорично.
– Ну что вы так, – улыбаюсь я.
Листаю альбом дальше, перебираю фотографии. А вот и свадебные пошли. Муж у Зои Павловны высокий, красивый, с усами. И она рядом тоненькая, в кружевном белом платье, с венком на голове.
– Вы были очень красивой парой, – вздыхаю я.
– Да. Многие так говорили, – рассматривает вместе со мной фото с грустью в глазах.
– Вы очень любили мужа?
Знаю, что умер он десять лет назад.
– Да. По молодости жить без него не могла, а потом…, – отмахивается, – всякое было.
– Главное, что вы через всю жизнь пронесли свою любовь, – говорю уверенно. – Это ведь большая редкость.
– Ой, милая, знала бы ты, сколько он мне нервов потрепал, не была бы так уверена. Это в последние годы жизни мы дружно жили, а по молодости всякое было.
– Ну, все ругаются. Главное, он же вам не изменял?
Зоя Павловна невесело смеётся.
– С чего ты взяла?
– Ну, вы никогда об этом не рассказывали.
– Да разве ж о таком будешь рассказывать. Это хочется скорее забыть, хоть и сложно.
– Так что, вы его простили? – спрашиваю поражённо.
– Сейчас уже да. Но долго простить не могла. Очень долго.
– А зачем простили?
– Это, дочка, сложный вопрос. И каждый на него должен ответить сам. Но я в какой-то момент поняла, что эта обида мешает жить мне, не ему. Он давно уж и забыл думать о той своей интрижке.
– И что вы сделали?
– А ничего. Постепенно выпускала из себя этот негатив. Время прошло, душа немного успокоилась. Разумом-то я давно поняла, что не нужна ему была та девка, что это он назло мне, по дури, да по пьяне на неё полез. А мы семью из-за этого чуть не разрушили. У нас тогда уже сыну три года было, и он за отцом очень скучал.
– И что вы, просто стали жить дальше после того, как узнали об измене?
– Нет, ну что ты. Скандалили мы долго. Сходились, расходились. Он прощения всё просил, а его выгоняла.
– И почему вы простили?
– Да потому что любила его. А ещё. Я ему поверила в какой-то момент, что он раскаялся. Хотя долго потом ещё ему припоминала. Только через несколько лет смогла его окончательно простить. Когда дочка у нас уже появилась. Вот как-то резко меня тогда и отпустило.
– А не смогу измену простить. Никогда, – в груди начинает гореть только от одной мысли об этом.
– Никогда не говори никогда! – назидательно грозит пальцем Зоя Павловна.
– Так вы же сами выгнали Серёжу и кобелём его назвали.
– А что ему, медаль повесить? Он пока ещё ничего стоящего не сделал.
– А если сделает?
– А вот тогда и посмотрим, прощать его паразита, или нет. Но это только тебе решать.
– Да. Только мне, – киваю задумчиво. – Пойду я Соню укладывать. Спасибо вам, Зоя Павловна.
Иду в спальню, а в голове рой мыслей. Нет, не согласна я с Зоей
