читать, слоняться по поместью, и изнывать от скуки, любуясь беседкой и цветами. Можно было попросить Летицию заказать мольберт и краски, но хозяйкой я себя не чувствовала. Хозяйки обычно больше знают о том, чем владеют, а я даже не знала, где документы, и кто ими заведует. Некоторых людей в доме я не знала, но и они не спешили мне представиться.
А потом всё изменилось в одночасье, и я даже сама не могла сказать, хорошо это или плохо. Посреди очередного из бесконечно-одинаковых дней Рэйнер вдруг ворвался в мою спальню в неряшливо накинутом, мятом синем камзоле. Круги у него под глазами стали ещё темнее, губы были искусаны, а голубые глаза совсем поблекли, но при этом белки глаз покраснели. Сам он тяжело дышал, и я невольно поискала взглядом пятна крови на его одежде. Казалось, он только что вырвался из гущи битвы, чтобы оказаться передо мной.
Глава 7.4
Я едва не бросилась проверять, не ранен ли он, но остановила себя усилием воли, замерла на половине пути от кресла в будуаре, до ковра, на который он рухнул, как пыльный мешок. Меньше всего я ожидала услышать:
— Его Величество настоятельно требует устроить бал, и Анна будет здесь. Видят боги, и даже Светлейший, я пытался сделать так, чтобы её здесь не было, чтобы не травить никому душу, но с волей короля не спорят.
— Ты… только из-за этого почти не спишь? Серьёзно?! — я даже рот открыла, хотя это было совершенно неприлично.
Улыбка тронула только уголки губ, и взгляд немного потеплел. Кажется, его обрадовало, что я заметила?
— Нет, Кори, разумеется нет, — он усмехнулся как-то странно, но я не могла объяснить даже себе, что с этой усмешкой не так. Была в ней какая-то обреченность. — Это лишь малая толика из той череды неприятностей, которая так кстати свалилась на мою голову. Но остальное мне удалось… — он громко и тяжело дышал, и иногда утирал лоб рукой, так что я вскочила и принесла из будуара графин с водой. Надо было позвать Летти, но хотелось быстрее помочь. — Спасибо, — уже спокойнее сказал Рэй, осушив графин более чем наполовину. Вода стекала по подбородку на многострадальный камзол, но его это не смущало. — Так вот, остальное мне удалось переиграть или отодвинуть в достаточной степени, чтобы можно было не беспокоиться. Но для тебя важно именно это. Ты наверняка ревнуешь, и я не могу тебя в этом винить. Слухи о моём… отношении к ней, не распространяет только ленивый. И то лишь потому, что нашёл сплетню поинтереснее, — снова кривая усмешка. — В общем, я предупреждаю тебя о том, что касается тебя напрямую. Этот бал состоится, хочу я того или нет, и список приглашенных уже утверждён.
— Подожди, с чего ты решил, что мне интересно только это? И что только это меня касается? И что такого в треклятом бале, кроме этой женщины, что ты едва не на голову мне падаешь, чтобы о нём сообщить? Я не ребёнок, Рэйнер! Я вышла замуж за тебя, в конце концов. И если ты влип в какие-то неприятности, то как верная жена, я попаду в них же. А ты явно что-то скрываешь. Почему?!
Если бы кто-то спросил меня, с чего вдруг я столь уверена, что у него не просто много дел, а неприятности, и эти неприятности могут грозить чем угодно, от потери титула до потери жизни, я не смогла бы дать вразумительный ответ. Но он выглядел… так выглядел отец, когда едва не разорил нас, и признавался в этом матушке. Подозреваю, когда рассказывал о моём существовании и о том, что я буду жить и он меня признает, тогда тоже было похоже. Но этого я, понятное дело, знать не могла. Лишь предполагать.
А Рэй поморщился, но врать и изворачиваться, к счастью, не стал:
— Откуда столько проницательности в юной девушке, едва вышедшей замуж? Видно, прав был отец, когда говорил, что это врожденное. Хорошо. Ладно. Что касается бала — по прямому распоряжению Его Величества, помогать тебе в его устройстве будет не матушка. Как выразился почтенный Олдарик, негоже вынуждать подданную другого королевства и его возлюбленную сестру к лишним страданиям, она и так довольно терпела свидетельства непочтительности своего супруга. Эта фраза — полшага до войны, чтобы ты понимала, но к счастью, её слышал очень узкий круг лиц. Только войны нам и не хватало, — он закашлялся, и снова жадно припал к графину с водой, совсем её допив.
Глава 7.5
Я проглотила обидное указание на возраст. В одной из тех книг, что он мне подсунул, я читала замечательную фразу: «Возраст — это тот недостаток, который быстро проходит». Она звучала как нечто весьма успокаивающее и помогающее держать себя в руках.
— Но ведь это хорошо? Ты сам говорил, что не хочешь видеть в этом доме матушку! Да и не только ты не хочешь, если уж быть честной… — я, кажется, впервые признавалась в том, что не буду рада матушке. Но вряд ли Рэй меня осудит, верно ведь?
Рэйнер тяжело вздохнул, и почему-то опять закашлялся. Как бы не заболел, я же ничем тогда ему помочь не смогу… хотя, наверное, сможет Йонна. Вызывала же она к нему лекарей до моего появления. Сам он не был похож на человека, сильно склонного о себе позаботиться.
— Было бы хорошо, если бы не выбранная кандидатура твоей наперсницы. К нам приезжает Анна. С Его Высочеством Стефаном, будь он трижды неладен. И мы должны с благодарностью принять помощь четы, принадлежащей к монаршей семье, и воспринять это как высочайшую милость. И организовать им подобающие покои, конечно. Как ты понимаешь, о том, чтобы держать тебя в соседних со мной, не может быть и речи. Подходящую спальню для наглой четы я сумею выделить, это не проблема, но всё остальное… я не знаю, как Анна уговорила на это Олдарика, но она и мёртвого уговорит, не то, что сумасшедшего! — последнюю фразу он зло воскликнул, и я ощутила мимолётное желание отшатнуться. Впрочем, Рэй не причинит мне вреда.
Стоило бы порадоваться, что он так зол на эту женщину, да только… Анна ведь — молодая версия матушки. И мало того, что она такая же, как матушка, она полна сил, у неё огромное влияние, и главное — Рэй простит ей всё, когда она будет торчать перед моим носом. И перед его. И как бы не вышло так, что…
