я сомневаюсь, что Анастасия закатит грандиозный скандал с битьем посуды и сиюминутным разводом, если, конечно, дойдет до самой свадьбы. — Я пожал плечами, прекрасно понимая, что нечто подобное бы и так произошло. Если бы не Клыкова, то кто-нибудь еще, и это была бы точно не Назарова. Клыков, да и дед некоторое время молча на меня смотрели, а затем отец Насти медленно произнес.
— Я рад, что ты так думаешь. Да, Петр Алексеевич, вы правы, этот вариант будет для Анастасии не самым худшим. А сейчас, дети, полагаю, что вы можете идти, все детали мы вполне способны обсудить и без вас, — Настю никто ни о чем не спрашивал и ее мнением не интересовался. Женщин в таких вопросах вообще никогда не спрашивают. Даже по виду ее матери можно точно сказать, что она думает: раз дочурка умудрилась попасть под какое-то мерзкое зелье или заклятье, то сама виновата и ей лучше смириться с последствиями.
Все это случилось два дня назад, благо они были выходными, и мы смогли без особой суеты перетащить вещи Клыковой ко мне, а вещи Карамзина в пустую комнату, где ему предстояло стать единовластным хозяином, что, кстати, смирило его с переселением, ведь теперь он мог водить к себе девушек, когда хотел и в любом количестве. В эти дни никаких тренировок не было, а условия следующего тура испытаний, которые нам так и не объявили, мы должны будем узнать на днях. Так, во всяком случае, нам объяснили
— Подъем, — я поднял голову от подушки и посмотрел на Петра. Его не было сегодня в комнате, по крайней мере, до тех пор, пока мы не уснули, теперь же он вопит ни свет, ни заря. — Ты слышал новости?
— Какие новости? — сонно произнесла Клыкова, поднимая голову из-за моей спины.
— Черт, все время забываю, что ты решил воспользоваться моим советом вот так радикально, — Петр поморщился, глядя на растрепанную головку девушки.
— Лучше не начинай, не то я начну вспоминать, как ты за Ларисой Ивановной на коленях ползал, — я потянулся и встал, умудрившись при этом укутать Настю от пристального взгляда оборотня. — О, богиня, молю лишь о поцелуе, — и я протянул руку, как нищий, просящий милостыню.
— Ладно-ладно, я все понял, сам дурак, — замахал руками Петр, а потом невольно дотронулся до подбитого глаза, до сих пор до конца не зажившего. — В общем, на директора кто-то надавил, подозреваю, что это были родичи Назаровой, и занятия отменяются. Это будут каникулы, начавшиеся раньше времени. Продолжится обучение после Нового года, как положено. Наверное, Назарову хотят показать лучшим специалистам, чтобы убрать уже эту извращенную любовь к престарелым призрачным евреям.
— О как. Тогда, наверное, нам нужно собираться в Кострому? — я натянул штаны и направился в сторону ванной.
— А вот и нет, и тебе лучше дать подружке одеться, потому что буквально через пять минут сюда придет твой дед и лично сообщит, куда конкретно ты поедешь. Ну и я заодно, — Петр поднял глаза к потолку, затем посмотрел на Настю и Соню, — и они, куда же без них.
— Что же ты раньше не сказал, кретин, — Настя вскочила, закутанная в одеяло, схватила небрежно брошенную на спинку стула одежду, которую мы вчера даже в чистку не отдали, и бросилась в ванную впереди меня.
Надо сказать, что мы успели привести себя в порядок, когда в комнату зашел дед. Комната сразу же стала в два раза меньше, а он как специально не собирался садиться.
— Я пришел сказать, что в Костроме сейчас небезопасно. Мы с Рыжовым пытаемся решить эту проблему, но пока тщетно. Это даже не прорыв, был бы просто прорыв — клирики давно бы справились. Это вообще нечто, не поддающееся объяснению, — он поморщился. — Наталия едет к матери. Твой отец оказался еще большим идиотом, чем я предполагал, но он до сих пор не может уйти от следствия по делу Агушиных.
— Я тоже еду к маме? — мне хотелось в Кострому, но, раз дед говорит, что там опасно, то я, естественно не потащу туда всю свою ораву.
— Нет. Я хочу, чтобы ты провел каникулы у Ивана с его семьей, — я нахмурился. Вот куда-куда, а к Ивану я точно не хочу. — Не хмурься, я не просто так тебя туда посылаю. Ты изменился, становишься мужчиной, я горжусь тобой, — и дед обнял меня за плечи, а затем резко отпустил. — Пора тебе начать вникать в дела клана. У Ивана какие-то нездоровые шевеления начались. Мне необходимо знать, чем это может грозить клану.
— Какие шевеления? — я пытался понять, о чем идет речь.
— Какие-то странные личности постоянно приходят в его дом. Очень много иностранцев. Мне это не нравится, а на мои запросы я слышу один ответ — все хорошо, брат, не волнуйся. С тобой поедет Сусанин, в качестве сопровождения.
— Толку-то от него, — я махнул рукой.
— От Сусанина много толку. Просто в качестве помощника его полномочия были очень сильно ограничены. Он не мог помогать тебе напрямую, это сразу бы зафиксировалось, и ты был бы дисквалифицирован. Анастасия, полагаю, ты поедешь с Петром? — Клыкова кивнула, напряженно глядя на высоченного деда. — Отлично. Иван предупрежден. Мне пора, а вы, дети, собирайтесь. Сусанин вот-вот прибудет и отвезет вас к моему брату.
Глава 10
Чтобы соблюдать хоть какие-то правила приличия нам с Настей выделили две отдельные спальни в доме моего двоюродного деда. Правда, эти комнаты были соединены общей гостиной, но ведь отдельные же.
Жил Иван с семьей в Москве, совсем недалеко от того самого кладбища, где в склепе Шуйских был скрыт проход в спрятанную библиотеку, в которую я хотел вернуться со страшной силой. А еще этот дом был расположен по соседству с городским домом Щедровых. У этих домов даже общая граница была, с одним забором, который и разделял два крохотных парка. Забор был металлический и ажурный, практически не закрывая обзора, но пролезть через него смогла бы разве что кошка, средней упитанности. Соня сразу же попыталась, но застряла и теперь ненавидяще смотрела на этот забор, который, по ее мнению, ограничивал ее территорию. Ей дали свободу передвижения, что меня, конечно, удивило, на что Иван только отмахнулся, говоря, что ограничивать кошку ни
