глубже, извиваться и царапаться. Казалось, что он пророс шипами по всему телу и крутится на месте, раздирая ее изнутри.
Затем хныканье Дикки перешло в крик, а язык пса высунулся изо рта.
Горячие брызги ударили ей в живот и грудь, некоторые брызги попали на подбородок и губы. Рука, яростно ласкавшая ее голову, переместилась к ее рту, раздвинула губы и зубы. Дикки выплескивал свое семя горячими струями, его капли попадали ей в рот, покрывая язык соленым привкусом бисквитного теста.
Когда Дикки кончил, его ноги затряслись так сильно, что он упал с кровати назад, приземлившись с грохотом.
Рагу из жидкостей и кусочков застыло на ее плоти, прилипло к ней, как застывающее желе. Ей хотелось плакать, хотелось свернуться калачиком и умереть. Ад не может быть настолько плохим.
Что я сделала, чтобы заслужить это? Почему это происходит со мной?
Бурундук снова зашевелился, и она почувствовала, как он ползет обратно. Каждый шаг был чистой агонией. Она знала, что он высунул голову, потому что раздался еще один писк.
А затем раздалось низкое рычание.
Бурундук снова быстро вошел в нее, издавая истошные вопли и царапаясь.
Дикки высунул морду вперед, проник в Аррианну и стал прогрызать себе путь все глубже и глубже, отчаянно пытаясь добраться до пушистого лакомства внутри.
Рука снова легла ей на голову, поглаживая. Когда раздался еще один смешок, Аррианна почувствовала, что ее рассудок раскололся пополам.
Шэйн МакКензи и Рэт Джеймс Уайт
Глава 10
Чак заехал на подъездную дорожку и покачал головой. Он провел рукой по волосам и попытался подавить чувство вины, которое копилось в нем всю дорогу домой. Вся эта выходка с Флавией была таким глупым детским бредом, и теперь, когда его разум не был замутнен спермой, он мог ясно это видеть.
Я полный кретин.
Слова Флавии не переставали звучать в его голове. Я буду встречаться с тобой. А если нет? Ты все равно увидишь меня.
Он знал, что эта сумасшедшая сука пойдет на такое безумное дерьмо. Если она появится у него дома, он может просто убить ее.
- Ну что, ты готов осмотреть свои новые апартаменты?
Он посмотрел на щенка, свернувшегося в клубок на пассажирском сиденье. Это была импульсивная покупка. Мексиканская пара в старом побитом пикапе продавала их на обочине дороги. Мужчина держал картонную табличку с неправильно написанными словами: "CЧЕНКИ ПРАДАЮТСЯ".
Мужчина сказал Чаку, что собаки - золотистые ретриверы, но он очень сомневался, что они породистые. Не то, чтобы это имело значение. Маленький ублюдок был милым, как игрушка, и Чак знал, что Аррианна влюбится в него, как только увидит.
Щенок скулил, пряча мордочку за крошечными лапками.
- Иди сюда, малыш. Давай познакомим тебя с хозяйкой.
Чак вылез из машины со щенком под мышкой, его раненая рука бесполезно болталась, а другой он держал портфель. Он надеялся, что не выглядит слишком виноватым. Все оправдания, которые он придумывал по дороге, казались ему чертовски подозрительными.
Боже, пожалуйста, вытащи меня из этого дерьма. Если ты это сделаешь, я больше никогда не посмотрю на другую задницу.
Он просто стоял и смотрел на свою дверь. Бабочки в его животе были больше похожи на торнадо.
Вот и все.
Как только дверь открылась, со второго этажа что-то громыхнуло.
- Аррианна! - он бросил портфель и помчался к лестнице, поднимаясь по две за раз.
Щенок чуть не вылетел из его рук, когда он мчался к спальне, но он удержался, его сердце молотом билось в грудной клетке.
Когда он вскочил в спальню, он все-таки уронил щенка. Toт неуклюже приземлился на лапы, издал резкий вопль, а затем бросился по полу в угол.
Аррианна лежала на спине на кровати, совершенно голая и покрытая блестящим слоем пота. Ее голова была откинута назад, рот растянут до упора. Ее руки были когтями, они скребли по груди и животу, а ноги пинались.
На краю кровати сидела собака. Она выглядела старой, израненной. Она держала лапу у груди и смотрела на Аррианну, наклонив голову. Она посмотрела на Чака и начала пыхтеть, улыбаясь ему.
- Аррианна... что... что, черт возьми, происходит?
Аррианна лежала на кровати в конвульсиях, с открытым ртом и рвотными позывами. Она выглядела почти как в тот момент, когда была... Чак выкинул эту мысль из головы, укоряя себя. Это просто его член заговорил. Он весь день думал о том, чтобы заняться любовью со своей прекрасной женой, и теперь, видя ее обнаженной, вспотевшей, извивающейся в какой-то причудливой пародии на экстаз, его разум не мог отделить ее очевидное страдание от сексуального напряжения, которое нарастало в нем уже несколько часов.
Он бросился к кровати и схватил Аррианну за плечи. Он подхватил ее и затряс.
- Аррианна! Oчнись! Oчнись!
Глаза Аррианны дрогнули и открылись. Ее зрачки плавали, расфокусированные, а затем зафиксировались на какой-то точке над плечом Чака. Тогда она начала кричать. Звук вырывался из нее, усиливаясь, пока не показалось, что он может разбить его барабанные перепонки. Затем он прекратился. Ее глаза наконец-то нашли его. Она коснулась его лица, груди, рук. Затем она провела руками по собственной груди и животу, огляделась вокруг, выражение ее лица исказилось, брови нахмурились, ноздри раздувались, она хмурилась, словно только что попробовала что-то отвратительное и пыталась сдержать желчь... и не смогла.
Как и предшествовавший ей крик, рвота вырвалась из ее рта и, казалось, продолжалась вечно. Бесконечный поток полупереваренной пищи в виде желтых и оранжевых кусков покрывал колени Чака быстрее, чем он мог отступить. Он вскочил с кровати, как будто она горела.
- Господи Иисусе! Ты больна или что? Что, черт возьми, ты ела?
Она выглядела ошеломленной.
- Это... это была не я. Это собака! Дикки, его вырвало на меня! Он съел бурундуков и его вырвало на меня! Потом он... он кончил мне в рот!
Чак уже был в ванной, отстирывая свои пропитанные рвотой штаны и рубашку.
- Oн что?!! Ты только что сказала, что отсосала у этой шавки?
- Нет! Я не могла пошевелиться. Мне казалось, что я парализована или что-то в этом роде, а Дикки сотрясал воздух прямо возле моего лица, и мой рот был открыт. Он эякулировал мне в рот!
- Тебе просто приснилось, Аррианна. Этот пес корчился в углу, перепуганный до смерти. Откуда он вообще взялся? Я думал, мы договорились о золотистом ретривере?
В другой комнате, все еще сидя на кровати, Аррианна тяжело
