этого всего, и мой взгляд упал на стену справа, обнаружив ещё одну дверь. Как я её раньше не замечала? Что за комната-трансформер? Как ни глянешь, что-то да изменится.
Взявшись за ручку, отворила дверь и обнаружила то, что мне сейчас в идеале нужно. Это была светлая королевская душевая с хрустальными стеклами, расписанными великолепными золотыми узорами. Вместо сферы тут обнаружился хрустальный цветок с множеством лепестков, в центре которого бурлила водная стихия.
Глянув по сторонам, обнаружила полку в стене с банными принадлежностями: полотенца, халат, флакончики.
То, что нужно. Мысленно представив себя под потоком воды, не стала терять времени и, сбросив одежду на пол, произнесла: вода, смой с меня это наваждение.
И встав в душевую, подставила лицо кристально чистому потоку. Очищение и охлаждение не только тела, но и разума, позволило ощутить себя немного лучше. Я долго стояла под струями чудесной воды, и вышла, когда почувствовала облегчение.
Только какой-то грустный вздох вырвался из груди, сообщая, что это временное состояние и перспективы на будущее не просчитать. Неизвестность, как космос поглотила меня. Всё это как сон.
Обернувшись в тёплый белоснежный халат, вышла из ванной в спальню. Мне это было сделать непросто. Долго моя рука лежала на ручке, решаясь на зрительный контакт с пытливыми глазами кота. Он же всё поймёт, рано или поздно.
— Ох, дорогая моя, милая, — запричитал кот, беспокойно расхаживая по клетке.
— Тебя хоть кормили?
— Ах, какая разница! Расскажи мне скорее, что да как? Я места себе не находил, милая. Прости, что не даю тебе времени, но и ты меня пойми!
— Может, поужинаем сначала? — спросила я, присев в кресло, хотя есть мне совсем не хотелось.
— Хорошо, как пожелаешь, — в голосе кота звучала обида.
Я взяла сферу Сезара и потрясла её. Практически сразу в комнате материализовался прислужник. Его глаза были не менее взволнованны, чем у кота.
— Госпожа!
— Не спрашивай, прошу, — выставила ладонь вперёд я, пресекая попытки задать мне любые вопросы. — Накорми нас.
— Будет сделано, — растеряно глядя на меня, ответил прислужник и растворился в воздухе.
— Мы, кстати, вдвоём гадали, куда вы пропали, — фыркнул кот, сверкнув глазами полными отчаянья.
— Не обижайся, но я сама ещё не поняла, что произошло, — потирая переносицу, прошептала я, думая, сказать или нет.
— Главное, что ты цела. Он тебя не обижал?
— Нет. Всё намного страшнее, — на автомате ответила я, и кот подпрыгнул в клетке как бешенный.
— Да я ему глаза выцарапаю! Как он посмел?!
— Ч-ш-ш, Гелиодор, милый, успокойся, — спохватилась я, понимая, что ляпнула глупость.
— Не хочу я успокаиваться! Ни за что! Думает, раз запер меня, то я не могу тебя защитить?!
— Он не причинил мне вреда, нет. Причина в том, что…
— В чём?! — весь дрожа от возмущения, вопрошал кот.
— Он хочет отдать мне своё сердце, — прошептала я, и в комнате раздался грохот.
Сезар выронил поднос из рук на этой фразе.
— Простите, простите, простите… — тараторил он, рухнув на колени, и быстро собирая с пола посуду.
— Сезар, успокойся, всё в порядке, — я начала ему помогать, и увидела, как сильно дрожат его руки.
— Я сейчас всё заменю, — быстро сказал он, и испарился.
— Я не ослышался? — кот с изумлённым видом сидел и смотрел на меня из клетки.
— Нет, — вернувшись в кресло, ответила я.
— С чего такая щедрость? — прищурился он.
— Потому что огонь сказал мне, что нужно выбирать, а потом он начал гореть, и его подняло в воздух, и я… я остановила это, и мне сказали… что мы связаны, а потом… — я прикусила губу, не решаясь сказать что мы целовались.
— Огонь? Сказал? Что за огонь такой? Где вы были? — глаза кота были полны ужаса.
— Я не знаю. В космосе, — пожала плечами я, чувствуя, как меня начинает потряхивать.
— Что?! — усы кота вздыбились, а глаза округлились.
— То. Я откуда знаю. Этот огонь говорил со мной. Он требовал. Поставил меня перед выбором.
— И ты выбрала… — кот смотрел уже не на меня, а сквозь меня.
— Получается, что да. Но я не поняла, как так вышло. Оно само всё, — подтянув ноги к подбородку, закрыла лицо руками, сидя в кресле.
— Это самый серьёзный выбор в мире, дорогая. Что было дальше?
— Мы… то есть он…
Глаза кота были такое огромные от внимания, что вот-вот и лопнут от нетерпения.
— Ваш ужин, госпожа, — раздался спасительный голос прислужника.
— Так что? — настаивал кот.
— Всё не просто, — отмахнулась я, ожидая, когда Сезар закончит раскладывать угощения.
— Ещё будут пожелания, госпожа? — спросил Сезар, странно глядя на меня.
— Нет. Отдыхай, — стараясь не вжиматься, отпустила его, и он растворился в воздухе.
— Ну, и? — настаивал кот.
— К-х-м, к-х-к-х, в общем, он, поцеловал меня, — протараторила я, сжав пальцы рук в ладони так, что они хрустнули.
— Он что? — шерсть кота встала дыбом.
— Вот видишь, я сама не понимаю, как так вышло, — чувствуя, что сейчас кресло подо мной запылает, еле ответила я.
— Без согласия он не мог этого сделать, — прозвучало как приговор.
— Что ты хочешь сказать? — уже не выдержала я.
— Что ты влюбилась в тёмного! — визжал кот.
— А вот ничего подобного! Это всё бред. Я же люблю Октября, да! — нервно тыкая вилкой в еду на тарелке, пыталась унять дрожь в руках.
— Сколько тебя не было по твоим ощущениям? — вдруг спросил кот.
— Два часа, — подала плечами я, — плюс минус.
— Вы целовались минимум целые сутки. Это поцелуй вечности, так скрепляются союзы на перекрестках миров, дорогая. Ты отдала ему свою душу…
— Что? В смысле? Что ты такое говоришь? — руки мои тряслись, потому что его слова звучали как приговор.
— Я надеюсь, что ошибся, но чую, всё так.
— Да вот она, моя душа! На месте! — хлопнув себя по груди рукой, возразила я, будто и вправду она находится именно там.
Кот смотрел на меня своими яркими глазищами с таким потерянным видом, что невозможно было дальше продолжать разговор.
— Зря я тебе рассказала… — прошептала я, покачав головой.
— Ты, правда, чувствуешь свою душу? — спросил кот с такой надеждой, что удивление уже было у меня.
— А как же! Я жива! Моё сердце бьётся, я плачу, я страдаю, мне плохо, я не знаю, что делать дальше! Гелиодор… как же ты можешь так думать обо мне? Не будь у меня души, разве я сидела бы здесь с тобой? Трясло бы меня так? — показав ему свои дрожащие руки, вопрошала я, уже не сдерживая слёз.
— Бедная наша девочка, — сказал кот, жалобно прижав уши. — Выпали на твою долю испытания, что не под силу никому. Любить Орголиуса
