что он до конца своих дней будет ходить за ней, как теленок на привязи. А тут — нате вам!
— Как ты могла, — тяжело заговорил Фрэнк, и от тяжести этого голоса у Холли мурашки выступили, — так поступить с человеком? Ты лишила его свободы воли без предварительного позволения. Разве это не подлость?
А знал ли вообще этот человек женщину, которую якобы любил?
Или он ее только хотел?
Дубина и есть дубина.
Тэсса Тарлтон никогда не отличалась особой щепетильностью и поступала только так, как считала нужным.
Не то чтобы она была злой или бездушной, скорее — эффективной. Цель, с ее точки зрения, всегда оправдывала средства.
Так откуда же сейчас такая буря негодования?
— Хорошая новость в том, — ответила она спокойно, — что чары скоро исчезнут.
— Откуда ты знаешь?
— У этих чудес очень знакомый аромат. Это проделки пикси.
— Правда? — восхитился Холли. — Крошки, захватившие мой автомобиль, на такое способны?
— Все равно, — перебил их Фрэнк, который явно не собирался так просто успокаиваться, — ты не должна была подпускать Эллиота к этому дереву. Это безответственно.
— А как бы еще мы оценили эффект?
— Оценили эффект? Не говори об этом как о каком-то исследовании! Речь идет о чувствах человека! О его самоуважении! Что, по-твоему, Эллиот будет чувствовать, когда придет в себя?
Тэсса все еще оставалась спокойной, но Холли видел, что вот-вот она пошлет Фрэнка ко всем чертям.
Эллиот, растерянно переводивший взгляд с Тэссы на разъяренного Фрэнка, вдруг выступил вперед.
— Не смей так с ней разговаривать! — чуть-чуть испуганно, но все-таки задиристо воскликнул он.
Фрэнк посмотрел на него виновато и сочувственно.
— Мне жаль, — сказал он и вышел из дома.
Наверняка будет ночевать в мастерской или где-то еще.
На памяти Холли это была первая столь крупная ссора между Тэссой и Фрэнком.
От этого стало не по себе. Как будто мир, симпатичное в общем-то местечко, поменял свою расцветку. Небо стало зеленым, а море оранжевым. Вроде тоже ничего так, миленько, а все равно неправильно.
— Уложи Веронику на диване, а Эллиота в моей спальне, — коротко велела Тэсса. — Я устроюсь у тебя.
— Я? — поразился Холли, который понятия не имел, что делать со всеми этими людьми в доме.
— Я лягу пораньше. Ты за главного.
— Я?!
Тэсса пошла наверх, а Холли расстроенно похлопал Эллиота по плечу.
— Эх ты, бедолага, — вздохнул он, — давай хотя бы чаю выпьем.
На кухне Вероника успела устроить форменный кавардак. Она опрокинула чайник, рассыпала печенье и теперь стояла, бессмысленно глядя на крошки в лужицах чайной заварки.
— Посмертный развод? — спросила она сама себя. — Разве в этом есть смысл? Разве я хочу развестись?
— Да что за день такой, — огорчился Холли, — никакого веселья.
Эллиот уселся за стол, хлопая длинными ресницами и глядя на него с ожиданием. Очевидно, он рассчитывал, что Холли начнет вокруг него хлопотать и угощать разными вкусностями.
Слава богу, что Тэсса выбрала Фрэнка, а не этого лентяя. Иначе жизнь Холли была бы куда сложнее.
Мысль о том, чтобы переехать из замка, в голову ему не приходила.
Отодвинув Веронику, он принялся заваривать чай заново.
— Мы с Тэссой скоро поженимся, — меж тем сообщил ей Эллиот.
— Зря, — ответила она равнодушно. — Брак — это страдания и слезы, а любовь — это боль и зависимость.
— Развод, стало быть, это радость и удовольствие? — спросил Холли. — А уж посмертный развод — и вовсе эйфория?
— Мы с Тэссой никогда не разведемся, — сказал Эллиот.
— Что тебе в ней так сильно нравится? — хоть эта любовь и не являлась настоящей, но все равно очень любопытно было, какой может увидеть Тэссу влюбленный в нее мужчина.
Холли ожидал услышать какую-нибудь банальность вроде «она такая красивая» (на самом деле обычная) или «она такая властная» (на самом деле даже слишком).
Но Эллиот ответил другое:
— Она добрая. Срубила ветку для невыносимой Бренды. Приглядывает за Вероникой. Позволяет тебе здесь жить.
— Позволяет? — переспросил Холли, вытирая стол. Ему и в голову не приходило, что кто-то может ему что-то позволить или запретить. Она просто поступал, как ему нравилось.
— И еще она очень энергичная, — продолжает Эллиот, — целыми днями шныряет по округе и все время чем-то занята. Мне нравится, когда люди работают, это позволяет мне отдыхать со спокойной совестью.
— Ты такой же эгоист, как мой Малкольм, — проворчала Вероника. — Греби, греби все под себя, дорогой, и однажды твоя вдова подожжет твою могилу.
— Ты слишком экстремальная.
— А ты слишком никчемный.
— Милое доброе чаепитие в дружелюбной обстановке, — закатил глаза Холли. — Немедленно перестаньте меня нервировать. Я гений, мне нужно быть счастливым, чтобы дарить людям радость.
— Считаешь себя самым хитрым? — буркнула Вероника. — Все страдают, а ты не такой?
— Я тоже не страдаю, — вставил Эллиот. — По правде говоря, я ужасно рад, что Фрэнк не поколотил меня. Он просто ушел, да? Понял, что не сможет встать между мной и Тэссой. Он такой тактичный, я восхищен. Только я не очень понял, почему я должен ночевать один! Наши чувства…
— Ваши чувства еще слишком свежи, — объяснил Холли терпеливо. — У вас же не было еще ни одного свидания даже. Почему бы тебе не побыть джентльменом?
— Мужчины становятся джентльменами только тогда, когда женщины не отвечают им взаимностью, — провозгласила Вероника насмешливо. — Если подумать, у Тэссы нет ни малейшей причины, чтобы выходить за тебя, Эллиот.
— Ах, милая, разве любовь нуждается в причинах?
Какой долгий Холли предстоял вечер!
Фрэнк все-таки вернулся домой на ночь — появился на пороге в ту минуту, когда Холли уже выключил на первом этаже свет и собирался подняться.
Вероника давно уснула, а Эллиот еще с час разглагольствовал о своей любви. Слушать его было странно, но увлекательно. По крайней мере, эти эмоции были светлыми и теплыми, Холли такое нравилось.
В конце концов и этот пылкий влюбленный выдохся, и пришлось проследить, чтобы он занял отведенную ему спальню, а не попытался прорваться под одеяло к Тэссе. Не подумайте, что Холли беспокоился о ее невинности. Скорее уж о безопасности Эллиота.
А Фрэнк, вместо того чтобы помочь с беспокойными гостями, где-то
