не поверил, что она может быть участницей такой ситуации, как эта. Эйра подозревала, что он приехал, чтобы попытаться контролировать ее.
— Ты не обязана быть «в порядке». — Выражение его лица стало мрачным. Даже нежным. Дядя продолжал казаться искренним в своих опасениях. — Учитывая все, через что ты прошла… — Рука Фрица замерла на середине нанесения мази. — Если бы я имел хоть малейшее представление о том, что здесь произойдет, я бы не позволил тебе уехать.
— Ты пытался, помнишь? — Эйра не смогла сдержать слегка горькой нотки в своем голосе.
Он проигнорировал это.
— Я просто рад видеть тебя сейчас в целости и сохранности.
Эйра почувствовала, что все легкомыслие начало сползать с ее лица.
— Насчет этого… дядя, все не в целости и сохранности.
— Что? — Брови Фрица слегка нахмурились.
— Столпы все еще усердно работают, пытаясь противостоять мне, турниру, принцессе Ви, Меру… всем. Прошлая ночь была только началом. — Эйра видела, как с каждой секундой меркнет его уверенность. Его руки отпустили ее. — Я знаю, что, вероятно, сказали тебе члены королевской семьи… что, должно быть, сказала сама принцесса Ви. Что Ферро был их лидером, и что больше не о чем беспокоиться. — Эйра была рада, что поговорила с принцессой. Она знала, какую ложь будут плести члены королевской семьи. — Но это все фикция. Они не понимают, что на самом деле происходит, и какие опасности ожидают за поворотом.
— Эйра, пожалуйста, только не это… — Теплота покинула его глаза, уступая место разочарованию. Все как всегда. Тем не менее, его искренность дала ей достаточно надежды, чтобы упорствовать. Даже если он прибыл сюда с целью попытаться остановить ее, он все еще был ее дядей. Она должна была попытаться защитить его.
— Дядя! — Эйра схватила его за руки, игнорируя его попытки начать перевязывать ее рану. Порез теперь не имел значения. — Я знаю, ты не хочешь меня слушать. Но если ты питаешь ко мне хоть каплю любви, хоть какую-то, ты приложишь усилия, чтобы услышать меня, хотя бы в этот раз. — Она встретилась с ним ищущим понимания взглядом.
Фриц ничего не сказал, но она почувствовала, как он сдерживает вздох.
— Ты должен быть осторожен. Даже лучше уезжай, если сможешь.
Он продолжал молчать. Достаточно долго, чтобы у Эйры внутри все сжалось. Но потом… он выглядел так, словно удивил не только ее, но и себя.
— Я приехал, потому что беспокоюсь о тебе. Я не собираюсь бросать тебя, особенно если есть опасность.
— Ты мне веришь? — выдохнула она, едва способная поверить в это. Кто-то поверил ей. Наконец-то!
Она забежала вперед.
— Если честно, я не уверен. Эйра, тебе едва исполнилось девятнадцать. Я, оглядываясь назад, помню, каким самоуверенным я был в твоем возрасте, и как мало я на самом деле знал. — Он тихо вздохнул, его взгляд стал отстраненным. — Но я помню, что когда я был в твоем возрасте, на моих плечах лежала тяжесть мира. Я брал на себя задачи, намного превосходящие те, о которых должен был даже думать. Более того, принцесса сказала мне, что у тебя хорошие инстинкты, и я должен прислушаться к ним.
— Да ты что? — Во что играла Ви? Всего несколько часов назад принцесса отказывалась верить Эйре. Если только это было не притворство… но зачем ей это было делать? Надо будет с этим разобраться, но потом. Сейчас с дядей. — Ну, конечно, она так сказала. Потому что я именно такая.
Он усмехнулся.
— Если ты собираешься остаться, то должен быть осторожен. Если ты дашь Столпам шанс, они причинят тебе боль. — Она с трудом сглотнула. — Столпы знают, что я выступаю против них. Они знают про меня, а ты приехал сюда под своим настоящим именем, так что они смогут выяснить, что мы связаны. Они могут причинить тебе вред, чтобы добраться до меня.
— Эйра, я ценю твою заботу, но я могу позаботиться о себе.
— Я знаю, что ты можешь, но это не Солярис. Ты не знаешь здешних нюансов. — Эйра прикусила губу. Даже если он сказал, что хочет верить ей, он не выглядел так, будто воспринимал ее слова достаточно серьезно. — Обещай мне, что будешь держать ухо востро и дашь мне знать, если увидишь что-нибудь подозрительное.
— Если я это сделаю, ты сосредоточишься в турнире на победе для Соляриса?
— Конечно. — Это не было ложью, но и не было всей правдой. Она собиралась попытаться победить, точно так же, как собиралась попытаться убить Ульварта. Эйра была уверена, что сможет сделать и то, и другое.
— Очень хорошо. Я буду, осторожен и настороже.
Тяжелый груз упал с ее плеч, и Эйра почувствовала, что ей впервые стало легче дышать с тех пор, как увидела дядю. Этого было немного, но этот крошечный, ничтожный вотум доверия к ней, подкрепленный его действиями, был всем, в чем она нуждалась. Этого было достаточно, чтобы почти вселить в нее надежду, что, возможно, каким-то образом, когда-нибудь, они восстановят нормальные взаимоотношения. Возможно, он был действительно искренен, беспокоился за нее, и не было никаких других скрытых мотивов.
Фриц вернулся к перевязке ее ран.
— Дядя Грэм здесь?
— Нет, кто-то должен был остаться, чтобы присматривать за Башней Чародеев… И ты знаешь, я бы не доверил ее, кому попало. Поскольку сюда приехало так много людей из нашего руководства, нужны надежные руки, которые будут дома держать бразды правления.
— Он все еще сердит на меня, не так ли? — Даже если бы он дал другие, веские объяснения, Эйра могла бы услышать это в том, как ее дядя говорил о своем супруге.
— Так и есть. — Фриц устало улыбнулся, глядя на ее рану. Без сомнения, он скучает по своей любви в Солярисе. — Ты же знаешь, иногда он может быть упрямым.
— Интересно, и откуда я его взяла, — пробормотала Эйра.
Фриц фыркнул.
— Ты получила упрямство с разных сторон. Оно сидит корнем в фамилии Чарим. Грэм же через многое прошел. Он видел то, чего никогда не должен был видеть ни один мужчина, и выжил, чтобы увидеть мир и процветание. Он становится слишком чувствительным, когда что-то нарушает то спокойствие, за которое он так
