на запретной территории воздушной гавани, его каким-то образом поймали и теперь его ждало наказание.
— Подумаешь, — крикнули из толпы, — забрался к зеннатцам, он же ничего не украл!
— Территория воздушной гавани и регентства, — продолжил глашатай, — считается запретной, всякий, кто будет на ней пойман, понесет суровое наказание. Это либо штраф в сотню тысяч золотых. — Толпа охнула. — Либо смерть. Тибрила Лафа поймали на территории гавани при попытке проникнуть на склад с товарами три дня назад. Его финансовое положение не позволяет ему отдать долг в обозримом будущем, суд назначил высшую меру наказания.
— Кобольды не могут быть судьями дайгонцам! — крикнул кто-то из толпы.
Раздался недовольный свист.
— В дополнении, — продолжил глашатай, — был выявлен соучастник преступника, им оказался кобольд стражник. Он подмешал сонное зелье своему напарнику, открыл дверь, чтобы впустить Тибрила Лафа на территорию воздушной гавани. После чего указанный стражник получил от обвиненного вознаграждение в две сотни золотых. Стражника так же ждет высшая мера наказания. Прошу соблюдать тишину во время исполнения, иначе зрители будут удалены.
Толпа затихла.
На деревянный подъемник на краю ямы зашли два рослых дайгонца, перед собой они вели кобольда в желтой робе, закованного в кандалы. Подъемник опустился в яму, кобольда вывели с доски на усыпанный песком пол и оставили недалеко от привязанного к столбу Лафа, затем дайгонцы вернулись на подъемник, кобольды принялись вращать бобину и вытянули их наверх.
— Приговор будет исполнен, — сказал глашатай, — через применение магической аномалии.
— Эй, — крикнул один из зрителей, — хватит использовать эту штуку посреди города!
— Выведете его.
Двое дайгонцев в черных костюмах подошли к кричавшему зрителю, взяли его под локти и потащили к стальной двери.
— Да просто прирежьте их, если вам так хочется! — не унимался тот. — Зеннатские прихвостни, это их законы и правила, а не наши!
Вскоре недовольный зритель скрылся за стальными дверями.
К краю ямы подошел человек в черном с небольшой деревянной коробкой, он раскрыл ее и достал сверкающий стальной на вид шар.
— Привести приговор в исполнение, — приказал глашатай.
Человек кинул шар в яму, судя по всему, он не пытался попасть им ни в привязанного к столбу нарушителя, ни в закованного в кандалы кобольда. Шар упал на песок, из него повалил чуть заметный белый дым. Этот дым засверкал на солнце. Кобольд отбежал в сторону и прижался к каменной стене, вскоре дым заполнил всю яму, скрыв и кобольда, и привязанного к столбу человека. Затем сверкающий дым стал рассеиваться, Кенрон увидел, что силуэты обоих заключенных в яме изменились.
Человек, привязанный к столбу стал чем-то напоминать крупного кобольда, а сам кобольд, судя по силуэту, превратился в нечто, похожее огромного пса или борова.
Раздался хруст ломающегося дерева, что-то крупное рухнуло на дно ямы. Кенрон все еще не мог разглядеть, что именно происходило внизу, ему показалось, что деревянный столб переломился надвое и это верхняя его часть повалилась на песок.
Туман рассеялся окончательно и Кенрон смог разглядеть двух монстров, стоявших там, где недавно находились дайгонец, привязанный к столбу, и его неудачливый подельник кобольд из стражи. Под действием нестабильной магнии человек превратился в двухметровое существо, напоминающее белесую змею с собачьими лапами, при этом на гладкой морде не было ни глаз, ни ноздрей, ни даже рта. Кобольд обратился в крупное существо, напоминающее двухголового шестилапого борова с беспорядочно торчащими в разные стороны клыками.
Не успел Кенрон как следует разглядеть монстров, как те бросились друг на друга. Боров врезался в змею на лапах клыкастыми головами и, разбрасывая песок копытами, протащил ее до противоположной стены ямы, впечатал в нее со всей силы. Змея, истекая кровью, обвилась вокруг одной из шей борова, раздался хруст ломающихся костей. Затем змея извернулась вокруг другой шеи, хруст раздался снова.
Боров повалился на песок, обе его головы лежали задранные под неестественным углом. Кенрону удалось рассмотреть огромную рваную рану на животе белёсой змеи. Истекая кровью, она поднялась на задние лапы, развернулась и попыталась выбраться из ямы, цепляясь за стену, однако, из этого ничего не вышло то ли из-за того, что змея слишком ослабла из-за ранения, то ли потому, что камни, которыми были отделаны стены ямы, оказались слишком гладкими. Толпа зевак отхлынула орт того места, куда пыталась выбраться змея.
— Прикончить его! — воскликнул глашатая.
Не дожидаясь подъемника, в яму спрыгнули двое дайгонцев в черных одеждах, оба вооруженные мечами. Как оказалось, это было не единственное их оружие, каждый достал из подсумков на поясе связку метательных игл и тут же одну за другой принялись швырять их в монстра. Кенрон знал, что бросок иглы натренированного дайгонца мог убить животное, размером с лошадь. Змея успела развернуться к новым противникам, иглы впились ей в шею и голову, погружаясь глубоко в плоть. Израсходовав весь боезапас, один из дайгонцев в черном выхватил меч из ножен, ловко подскочил к змее и одним быстрым ударом отсек ей голову. Тело повалилось на пол ямы, заливая песок кровью.
— Приговор исполнен, — объявил глашатай. — Можете расходится.
Один за другим зеваки направились к выходу. Кенрон не пытался подслушать, кто что говорил об увиденном, у него хватало своих мыслей и чувств. Его потрясло и то, как сурово Зеннат наказывает тех, кто пытается проникнуть на запрещенную территорию. Хотя, возможно, размышлял Кенрон, если его поймают, его родители смогут откупиться, ведь у самых успешных охотников должно быть немало денег. И все же, стоило помнить, что проникшего в воздушную гавань охотника в итоге изловили даже несмотря на то, что ему открыл дверь подкупленный кобольд стражник.
А еще Кенрон впервые в жизни увидел действие зоны нестабильной магии. Похожий сверкающий дым окружал Дайгон и не позволял выйти за его пределы пешком, при этом тот дым не рассеивался. Он был словно сильнее, превращал всякого, коснувшегося его в тварь не только свирепую, но и обладающую магией. Похоже, эти монстры не получили магию, от зеннатского дыма, поэтому охотник добил белесую змею с такой легкостью.
В любом случае, человек полностью изменился, когда коснулся дыма, это было равносильно смерти, рассудил Кенрон. С этим явлением шутки плохи, приближаться к нему не следует. Чтобы покинуть Дайгон, оставался лишь один путь — по воздуху.
Кенрон вышел за стальные ворота и направился к дому. Не успел он пройти и десятка шагов, как на него налетел запыхавшийся Ирман он упер руки в колени и принялся восстанавливать дыхание после бега.
Кенрон понимал, что у него для Ирмана две новости, хорошая и плохая. Плохая заключалась в том, что зеннатцы тщательно следят за местом
