это Аркадий Алексеевич, мой папа.
— Аркадий Алексеевич приходил к нам на пару и рассказывал о работе, — нужно ж дать понять, что не совсем из лесу.
— Верно, было такое. Потому что талантливых студентов нужно примечать заранее, пока никто другой не переманил, — усмехнулся чему-то князь Вострецов.
А дальше они шли куда-то по коридору за угол и располагались в кабинете — хозяин за столом, а они с Тайкой — по другую сторону этого стола.
— Тая, я побеседовал с Сафьянниковым. И с Милославской. Что там у вас происходит?
— Уже ничего нехорошего, — мило улыбнулась Тайка. — Да, были некоторые проблемы с неприятными людьми, но их, я полагаю, решили. Вот, Макс придумал, как решить, они объединились с нашим Дариушем и другими старостами, и решили. А потом уже решала Людмила Павловна.
— А что за эпизод, когда кто-то кого-то драл когтями?
— Боюсь, не осознавал себя до конца в тот момент, — пожал плечами Макс. — И они обижали Таю, нужно было, чтобы они прекратили это делать. Если ещё попробуют, мне придётся повторить.
— Не попробуют, — покачал головой князь Вострецов. — Я полагаю, им в достаточной степени объяснили, где и в чём они были не правы. И максимальное, что им удастся себе дальше выговорить — это условный срок, а не реальный.
— Всегда бывают те, кто с ходу не поверил, — пожал плечами Макс.
— Поверили, — он не сводил глаз с Макса. — Пришлось. Скажите, вы сын Марины Александровны Плетнёвой?
— Да, — кивнул ошарашенный Макс, он не ожидал. — А что?
— Не знал, что у неё сын учится вместе с Таей, только сейчас связал. Мы иногда пересекаемся по рабочим вопросам.
Что? Он знаком с мамой — по работе? Вот сейчас это было неожиданно. Тайка даже рассмеялась тихонечко, когда увидела его вытаращенные глаза.
— Это хорошо, — сказала Тайка. — Значит, мне не придётся объяснять тебе, кто таков Макс, как пришлось объяснять бабушке. Он ещё гений, потому что умеет оцифровывать старинные магические книги.
— Мне приятно, что Тая дружит с гением, — усмехнулся князь Вострецов. — А почему же вы, гении, прогуливаете занятия? — глянул хитро на обоих.
— Потому что профессор Сафьянников мне разрешил, — сообщила Тайка.
— И что именно он разрешил? — поинтересовался её озадаченный отец.
— Уехать на выходные, или немножечко дольше, с достойным доверия молодым человеком, — сказала она весомо. — А Макс достойный. И да, он оборотень-рысь. Очень красивая рысь.
— Я уже понял, что этот молодой человек состоит из сплошных достоинств, — пробормотал её отец.
Правда, дальше Максу пришлось рассказывать, что он делает в библиотеке, и ещё — чем он собирается заниматься в будущем. Максу пришлось честно сказать, что в библиотеке он из интереса, а не только ради подработки, и у него получается то, что не всегда получается у других. А потом — сообразить, что пора бы и честь знать, и сказать, что нужно идти — в академию и домой.
У Тайкиного отца тоже имелся артефакт портала, и он любезно открыл его Максу прямо домой. С Тайкой договорились списаться вечером. Ясное дело, что её там сейчас ещё будут трясти, но она совершенно спокойно ему улыбнулась и сказала, что всё в порядке, никаких проблем, спишемся позже, встретимся завтра на парах. И там придумаем, что дальше.
Сейчас же время ещё было, а основные сегодняшние пары они уже прогуляли. Мама на службе. Дома тихо. Поэтому Макс не спеша переоделся, перехватил на кухне пару бутербродов, нашёл в шкафу в гостиной альбомы с фотками предков, среди которых, оказывается, попадались оборотни, и сгрузил на стол в своей комнате. И отправился в Академию — обычным образом. Пешком.
Там он сразу же поднялся в библиотеку, показал книгу от профессора Верхоленского, которую успел пробежать глазами ещё вечером в пятницу, и сказал, что у него есть разрешение отсканировать. Его тут же пустили к магически усовершенствованному сканеру, и госпожа Великанова сказала, что одна копия должна остаться в библиотеке, потому что мало ли?
Обычно техника не копирует те страницы книг, где речь идёт о магических действиях. Просто получаются пустые места, и всё. И чтобы скопировалось, нужно задурить и книгу, и сканер, сканер — будто это просто текст, а книгу заверить, что её просто читают, а не копируют. Разные книги требуют разной доли магического убеждения, эта сдалась довольно быстро. А сканер давно знает Макса, Максу достаточно его просто пару раз погладить. И быстро работать, пока тот не передумал.
В итоге он ещё успел отнести саму книгу Верхоленскому и поблагодарить.
— И что же, молодой человек, вы съездили в лес? — спросил профессор.
— В лес пока не вышло, только в Паризию, — пожал плечами Макс.
— Значит, постарайтесь. Всё на пользу будет.
Тут спорить не о чем, поэтому Макс попрощался и дунул домой.
А дома разложил те самые фотки и смотрел. Надо же, всё правда. И то, что он местами зверь, и то, что это не берётся ниоткуда на пустом месте. Им, конечно же, на теории магии, да и на истории магии тоже всю дорогу твердят, что ничего не берётся ниоткуда, но когда убеждаешься — это совсем другое дело, чем когда просто услышал.
Он ощутил эту незримую поддержку предков, и ощущение показалось ему прекрасным.
Так, с ним всё хорошо. А что там с Тайкой, не пора ли написать и узнать?
25. С человеком, достойным доверия
— А теперь, Тая, будь добра рассказать, что там на самом деле случилось, в этой вашей академии, — сказал отец, не сводя с неё глаз. — Кто обижал тебя, и почему понадобилось драть обидчиков когтями.
— Потому что они не понимали по-другому, — возмущённо фыркнула Тая. — Ты думаешь, я не просила, чтобы отстали? Просила. Им только в радость было всё это слушать.
— Ты могла сказать, что я приеду и разберусь.
— Я не могла срывать тебя с работы ради… такого дела. Ты вряд ли обрадовался бы.
— Понимаешь, меня не может радовать, если моей дочери не дают жить и учиться какие-то непонятные люди. Мне не важно, кто их родители и чем они сами знамениты, мне важна ты. И я желаю знать, что нужно сделать, чтобы у тебя всё стало хорошо.
— Я думаю… что уже всё хорошо. Да, я пропустила несколько пар и плохо написала несколько работ. Я всё наверстаю, уже на этой неделе.
— Меня вообще Медников спросил на приёме в субботу, где мы пересеклись, что с тобой случилось, и почему лучшая ученица группы вдруг перестала таковой быть.
Тая ощутила, что покраснела — профессор всё же
