и гиканье делались все неистовей, пока наконец полуобезумевший Фабиан не бросился в открытую дверь какого-то дома… И шлейф сразу исчез.
Валтазару было некогда особенно удивляться этим колдовским странностям: его схватил референдарий Пульхер, затащил в отдаленную улочку и сказал:
— Как, неужели ты еще не удрал и осмеливаешься здесь показываться? Ведь тебя уже разыскивает университетский надзиратель с ордером на арест.
— Что такое, о чем ты говоришь? — спросил Валтазар с изумлением.
— Безумие, — продолжал референдарий, — безумие ревности довело тебя до того, что ты нарушил неприкосновенность жилья, злонамеренно ворвался в дом Моша Терпина, напал на Циннобера у его невесты и до полусмерти избил этого сморчка!
— Помилуй! — вскричал Валтазар. — Меня же целый день не было в Керепесе, это гнусная ложь!..
— Тише, тише, — прервал его Пульхер. — Твое спасенье — нелепая затея Фабиана надеть платье со шлейфом. Сейчас всем не до тебя!.. Увильнуть бы тебе только от позорного ареста, а уж остальное мы потом уладим. Не появляйся у себя на квартире!.. Дай мне свои ключи, я пришлю тебе все, что нужно… Скорей в Вышний Якобсгейм!
И референдарий потащил Валтазара через отдаленные улицы, а затем через городские ворота в деревню Вышний Якобсгейм, где знаменитый ученый Птоломей Филадельф писал свою замечательную книгу о неведомом племени студентов.
Глава шестая
Как тайного советника Циннобера причесали в его саду и как он выкупался в росе. — Орден Зеленокрапчатого тигра. — Счастливая мысль, осенившая одного театрального портного. — Как фрейлейн фон Розеншён облилась кофе и Проспер Альпанус уверил ее в своей дружбе.
рофессор Мош Терпин утопал в блаженстве.
— Могло ли, — говорил он сам себе, — могло ли выпасть на мою долю большее счастье, чем то, что в мой дом пришел студентом этот славный тайный советник по особым делам?.. Он женится на моей дочери, станет моим зятем, через него я добьюсь расположения славного князя Варсануфа и поднимусь по лестнице, по которой взбирается мой великолепный Цинноберчик… Порой, правда, мне самому непонятно, как могла моя девочка, моя Кандида, до безумия влюбиться в этого крохотульку. Вообще-то ведь женщины обращают больше внимания на красивую внешность, чем на какие-то таланты, а как погляжу иногда на этого недомерка по особым делам, то кажется мне, что он не совсем красив… даже… bossu…[16] тсс… тсс… у стен есть уши… Он любимец князя, он будет подниматься все выше, выше… и он мой зять!..
Мош Терпин был прав: Кандида проявляла решительную симпатию к малышу, и если кто-либо, кого странные выходки Циннобера не очаровывали, давал понять, что этот тайный советник в сущности неприятный уродец, сразу же заводила речь о прекрасных волосах, которыми его наделила природа.
И когда Кандида заводила такие речи, никто не усмехался язвительней, чем референдарий Пульхер.
Он следил за каждым шагом Циннобера, и в этом верным помощником референдарию был тайный секретарь Адриан, тот самый молодой человек, который из-за цинноберовского колдовства чуть не вылетел из канцелярии министра и вернул себе благорасположение князя лишь тем, что вручил ему превосходное средство от пятен.
Тайный советник Циннобер жил в прекрасном доме с еще более прекрасным садом, в середине которого находился окруженный густыми кустами участок, где цвели великолепные розы.
Замечено было, что через каждые девять дней Циннобер тихонько встает на рассвете, одевается, каких трудов это ему ни стоит, без всякой помощи слуг, спускается в сад и исчезает в окружающих розарий кустах.
Почуяв тут какую-то тайну, Пульхер и Адриан отважились однажды ночью, когда Циннобер, как они узнали от его камердинера, уже девять дней не посещал розария, перелезть через каменную ограду сада и спрятаться в кустарнике.
Едва забрезжил рассвет, как они увидели появившегося в саду малыша: он сопел и фыркал, потому что, когда он проходил по клумбам, покрытые росой стебли и ветки хлестали его по носу.
Как только он достиг розария, по кустам пронеслось сладкозвучное дуновение, и благоухание роз стало пронзительнее. Какая-то прекрасная окутанная покрывалом женщина спустилась на крыльях, которые были у нее за плечами, села на изящнейший стул, тихо сказала: «Пойди ко мне, деточка», привлекла к себе маленького Циннобера и стала расчесывать его длинные, падавшие на спину волосы золотым гребнем. Это было малышу, по-видимому, очень приятно, ибо он жмурил глазки, вытягивал ножки и мурлыкал, почти как кот. Так продолжалось минут пять, а потом эта волшебная женщина еще раз провела по темени малыша пальцем, и Пульхер с Адрианом увидели на голове Циннобера узкую, блестящую, как огонь, полоску.
— Прощай, милое мое дитя! — сказала женщина. — Будь умницей, будь умницей, старайся быть как можно умней!
— Adieu, мамочка, — отвечал малыш, — я и так достаточно умен, не надо это так часто мне повторять…
Женщина медленно поднялась и исчезла в воздухе.
Пульхер и Адриан оцепенели от удивления. Но когда Циннобер уже входил, референдарий выпрыгнул из кустов и громко воскликнул:
— Доброе утро, господин тайный советник по особым делам! До чего же красиво вас причесали!
Циннобер оглянулся и, увидев референдария, пустился наутек. Но поскольку он был неуклюж и нетверд на ногах, то споткнулся, упал в высокую траву, которая сомкнулась над ним, и выкупался в росе. Подбежавший Пульхер помог ему подняться, но Циннобер только проворчал:
— Сударь, как это вы проникли в мой сад? Убирайтесь к черту!
И, подпрыгивая, помчался изо всех сил в дом.
Пульхер написал Валтазару об этом диковинном происшествии и обещал следить за волшебным гаденышем вдвое внимательней. Циннобера случившееся с ним
