большим деревом шеффлеры. Даже когда шёл дождь, капли не доставали до этого места.
– Ах! Как было бы здорово провозгласить эту территорию нашей!
Асан довольно облизнулся. Ванини, Найла и Чамбо одобрительно кивнули.
Желания – странная штука. Сначала друзья мечтали просто не умереть с голоду, а когда выжили, грезили наедаться до отвала. Теперь, когда и это желание сбылось, они захотели иметь собственную территорию.
Другие животные тоже уже перестали голодать и становились всё более энергичными, а вместе с тем – жадными. По всей саванне начались мелкие и серьёзные стычки, особенно у львов-одиночек. При каждом удобном случае они метили территории.
Самыми жадными среди самцов львов были Мутху и трое его сыновей. Они оставляли следы по всей саванне.
– Заметили, в последнее время Мутху ведёт себя довольно странно? Он и его сыновья оставляют следы за пределами их территории. Я чувствую их запах даже отсюда, – проворчал Асан, морща нос.
Чамбо тоже выглядел обеспокоенным.
– Они оставляют следы не только здесь, но и на территориях других прайдов. Будто вызывают их на бой. Он явно что-то замышляет, но что?
Асан задумчиво пробурчал:
– Да, странно… Я приметил это ещё с того самого момента…
– Какого момента? – спросила Ванини.
Асан молчал с серьёзным видом и вдруг сказал:
– Сами подумайте. У Мутху трое сыновей. Им скоро исполнится по три года, и они перестанут быть его львятами. В Долине четырёх рек кроме него будет ещё три взрослых самца. Чем это может закончиться, а?
Самцы отличаются от самок. Они не могут ужиться друг с другом. Даже отцы и сыновья. Чем больше львов на одной территории, тем чаще и жёстче случаются ссоры.
Асан продолжил:
– Закончится всё тем, что Мутху и его сыновья начнут сражаться друг с другом, чтобы завладеть долиной. А зная их характер, это будет битва не на жизнь, а на смерть. Вот почему они хотят захватить новую территорию – чтобы избежать страшной драки. Вместо того чтобы воевать друг с другом, они хотят отнять и разделить между собой территорию других прайдов.
– Но так нельзя! – вскипел Чамбо. – Взрослый лев должен покинуть родной прайд и найти собственную территорию и львиц. Таков закон львов! Какими же надо быть трусами, чтобы завоевывать территорию с помощью отца. Так настоящие львы не поступают!
У Ванини мелькнула зловещая мысль.
«Ещё с того самого момента…»
Слова дяди Асана ещё больше обеспокоили её.
– Дядя Асан, хочешь сказать, что они задумали это ещё…
Асан кивнул и сказал.
– Да, именно тогда, в ту самую ночь, – утвердительно кивнул Асан, – когда Мутху вторгся на территорию Мадибы. И напал на Найлу. Мне ещё тогда показалось это странным. Значит, всё сходится.
Найла поджала хвост, словно испуганный львёнок, и спросила:
– Тогда зачем они напали на меня?
Ванини серьёзно прошептала:
– Похоже, что в ту ночь они пришли туда на разведку. И напали на тебя, потому что испугались разоблачения.
Все молчали с мрачным видом.
Подул ветер и вместе с влажной прохладой принёс далёкий резкий рёв. Это были Мутху и трое его сыновей.
15
На том берегу
Ванини внимательно осмотрела следы Мутху и его сыновей.
Как и предполагали Асан с Чамбо, львы оставляли метки по всей саванне. Некоторые следы пахли сильнее, чем прочие, а самые свежие из них вели к территории Мадибы.
– Похоже, Мутху и вправду покушается на прайд Мадибы, – сказал Асан, – драки не избежать, тем более что сейчас для этого самое благоприятное время. В ручье ещё не сильно поднялся уровень воды, и если они захватят львиц сейчас, то успеют обзавестись собственным потомством до прихода новой засухи.
– Ванини, что же теперь делать? – с тревогой спросила Найла.
– Это не наше дело. Мы больше не львята Мадибы. Она сама нас выгнала, – холодно ответила Ванини.
На самом же деле Ванини переживала так сильно, что не могла уснуть. Она всё время вспоминала о тех беспечных ночах, когда они с братьями и сёстрами ласково прижимались друг к другу во сне. Ванини всё ещё помнила теплоту матерей. В её памяти живыми красками всплывали грациозные движения старших сестёр, милые мордочки младших братьев и сестёр, величавый силуэт бабушки Мадибы.
Ванини тихо приподнялась. Асан, Чамбо и Найла крепко спали, прижавшись друг к другу.
Прайду Мадибы грозила опасность, и что бы Ванини ни говорила, она никак не могла оставаться в стороне. Но пойти туда с друзьями означало подвергнуть и их большой опасности.
Ванини решила пойти к Мадибе в одиночку.
Она беззвучно встала и направилась к тёмным зарослям. Вдруг кто-то внезапно преградил ей путь. Это была Найла.
– Снова что-то задумала и хочешь провернуть всё в одиночку? – спросила сестра, игриво взглянув на Ванини.
– Найла, мне очень жаль, но послушай…
– Никуда ты одна не пойдёшь! – перебил её Асан.
– Ты что, и впрямь собралась нас бросить и пойти одна в такое опасное место?! – добавил Чамбо.
– Но дядя Асан, я…
Ванини хотела снова всё объяснить, но Асан непреклонно покачал головой и произнёс:
– Не позволю! Даже не оправдывайся. Если хочешь куда-то пойти, я с тобой. Мы пойдём все вместе. Будь ты на моём месте, поступила бы так же, не сомневаюсь. Прав я или не прав?
– Но дядя, я собираюсь идти к Мадибе.
– Я знаю.
– И всё равно хочешь пойти со мной? Разве ты не знаешь, что за львица бабушка Мадиба? Если кто-то вторгнется на её землю, она просто так этого не оставит. Кто знает, может, она даже слушать нас не станет, а тут же убьёт!
Асан кивнул и сказал:
– Ну, это для меня не новость. Поэтому-то я и не отпускаю тебя одну. Слишком опасно.
– Ванини, ты теперь тоже для неё чужая, опасно идти туда одной, – согласился Чамбо.
– Неужели… бабушка может так поступить? – спросила Найла.
Ванини кивнула.
Мадиба никогда не прощала изгнанных львов. Если изгнанный лев возвращался на её территорию, то она расценивала это как вторжение и вполне могла напасть. Найла разочарованно опустила голову.
– Тебе ведь тоже страшно, да? – спросил Асан.
Ванини не могла ответить «нет». Ей и вправду было страшно. Она боялась встретиться с бабушкой Мадибой один на один, но ещё сильнее она боялась остаться одна.
Асан ласково прорычал и сказал:
– Вот видишь, как мы можем отправить тебя одну в такое опасное место? Зачем тогда нужен прайд, если не встречать все невзгоды плечом к плечу? Я тоже боюсь Мадибу. Но знаешь, есть кое-что, что пугает меня ещё больше. Мы собираемся разделиться. И больше не сможем
