Я смутилась, не понимая, чем её вызвала. – Ужин будет через два часа. Попрошу слуг зайти за тобой и проводить в столовую.
За следующие два часа я обследовала свои покои, пытаясь осознать и принять, что для моей покойной мамы нынешняя роскошь была нормой. Просторная гостиная, гардеробная, ванная комната, спальня с балконом, и всё это – для меня одной. Чтобы убедиться в этом, я позвала одну из служанок, перехватив её в коридоре. Миловидная девушка с серо-голубыми глазами и светлыми кудрями поклонилась и недоумённо захлопала ресницами, когда на ломаном палагейском я расспросила о возможных соседях: в гостиной на длинной тахте или диване вполне мог кто-нибудь расположиться.
Заверив, что покои исключительно мои, девушка извинилась за полупустой гардероб: они не знали моих размеров и пока компенсировали нехватку одежды старыми платьями Илиры. Я благодарно кивнула, ощутив себя недостойной подобного жеста. Илира была настоящей наследницей, я же – скорее заменой. Не знаю, что во мне видели другие, но я чувствовала себя самозванкой.
Служанка объяснила, как работает водопровод в ванной комнате, где мыло и полотенца. Показала туалетный столик с украшениями и другой – с напитками и бокалами у кровати. Я открыла первый попавшийся хрустальный графин, понюхала и тут же отставила, как только в нос ударил запах алкоголя. Служанка улыбнулась, говоря, что там есть вода, сок или напитки покрепче. Остальные кувшины проверять я не стала, поверив ей на слово.
Оставшись в одиночестве, я несмело присела на край широкой кровати. Мягчайшее одеяло и подушки, парчовое покрывало и искусно украшенный балдахин. Пол был выложен мозаикой, а стены оформлены изразцами и полуколоннами. В декоре всего здания преобладали золотой, жёлтый и оранжевый, беспрестанно напоминая о фамильном цвете Дома Раздора. Хотя вряд ли Илира или Калисто могли о нём хоть раз забыть, по словам их современников, у всех наследниц были идентичные мне жёлтые глаза. У Майрона радужки карие, он выходец из другой семьи и занял главенствующую роль лишь после смерти Калисто.
Я надеялась, что совместный ужин поможет нам немного наладить отношения с кровным дедушкой, стать ближе, но в итоге не представляла, как преодолеть препятствие в виде четырёхметрового стола. Его накрыли, рассадив нас в противоположных концах.
Весь дом походил на музей, и столовая оказалась не исключением. Разве что светильники с заревом напоминали, что я в другом мире, но не в другом времени. Я пристальнее рассматривала прислугу и прислушивалась к гулу их силы, пока они подходили заменить мне блюдо или же подлить сока, но, как бы ни старалась, не слышала ничего. Гул Майрона при желании я могла почувствовать даже на расстоянии нескольких метров. Он сильный, но влияние его дара меня не раздражало, а гудело в унисон с моим. Я также поняла, что если перестать обращать внимание и не прислушиваться к чужому гулу вовсе, то ощущения пропадали. Получается, можно не бояться какофонии в толпе.
Просторная столовая, длинный стол только для нас двоих, обилие изысканных блюд и готовые нам угодить молчаливо стоящие поблизости слуги угнетали. Если вначале мы пытались вести разговор о Палагеде и немного об архитектуре, то последние десять минут был слышен разве что стук столовых приборов по тарелкам. Майрон, кажется, чувствовал себя не менее неуютно, ел он и вовсе мало, будто под моим взглядом кусок не лез ему в горло.
Я тоскливо размазала еду по тарелке, решив, что попытка узнать друг друга поближе провалена, а повторить полученный смущающий опыт вряд ли смогу. Я вспомнила Сиршу и то, с какой лёгкостью она втягивала людей в разговоры, начиная откуда-то совсем издалека.
– Мне нравится гранат, – неожиданно для себя выпалила я, и все звуки прекратились, даже слуги повернули ко мне головы. – Не знаю, с чего вдруг, но всю жизнь любила. А ещё сливы. Возможно, Илире…
– Калисто, – поправил Майрон, и я успела поймать его печальную улыбку. – Моя жена очень любила гранаты.
– А вы?
– Сливы и виноград.
Я удовлетворённо кивнула, стараясь скрыть изумление, что разговоры о еде могут так просто сближать. Похоже, методы Элиона и Сирши действительно работают. Стоило мне вспомнить Эля, как кровь отлила от лица.
– Я могу как-то связаться с… другом?
– Палагейцем?
– Да, здесь нет телефонов и интернета, и не знаю как… может, письмо? Записка?
– Разумеется, кому? – Майрон отложил столовые приборы, сосредотачиваясь на моей просьбе.
– Нужно найти Иво. Он из Дома Соблазна и был ранен на встрече в Даории, – я старалась, чтобы мой голос не дрожал, но картинки произошедшего только и ждали момента, чтобы жутким калейдоскопом вновь заиграть в голове.
– Его фамилия?
– Фамилия? – я опешила, поняв, что не в курсе, из какого он рода. – Я не знаю.
– Его сул?
– Сул… это же уровень? Их всего десять, верно? – Майрон кивнул. – Он из среднего звена, но какой именно сул…
Среднее звено считается самым многочисленным. С четвёртого до седьмого сула включительно. Я закусила губу, коря себя, что ни разу не подумала, что это когда-либо пригодится. Благо дедушка не осуждал, а терпеливо ждал продолжения.
– Тогда можно послать весть Элиону из Дома Чревоугодия, он тоже мой друг и должен знать, где найти Иво.
– Сын Камиллы твой друг? – брови Майрона взлетели вверх.
– Вроде того. Мы познакомились в Санкт-Данаме. Вы сможете с ним связаться?
– Да, я прекрасно знаю Элиона, он много лет прожил в мире людей. Слышал, что теперь он вернулся домой.
Элион в Пелесе?
– Дом его дяди неподалёку, – добавил Майрон, прежде чем я успела задать вопрос. – Отис, – позвал он, и один из слуг тут же оказался подле дедушки.
Мужчина не старше тридцати, но его форма немного отличалась от одежды тех, кто подавал еду. Похоже, у него другая должность.
– Да, кирий?
– Ты слышал? Сообщи Элиону из Дома Чревоугодия, что моя внучка хочет с ним встретиться, и попробуй разыскать Иво из Дома Соблазна.
– Конечно, кирий.
Без лишних вопросов Отис выскользнул в коридор.
– Сегодня уже поздно, но послание доставят как можно скорее, и вероятно, ты встретишься с Элионом в ближайшие дни.
– Спасибо.
Похоже, пора привыкать, что жизнь здесь более неторопливая. Может, это и к лучшему. В последние несколько десятилетий люди живут в бесконечной гонке за образованием, знаниями, работой и даже весельем. Непрекращающийся информационный шум из-за интернета и телевидения создал целое поколение людей, вечно спешащих и страдающих неврозами и тревогами перед будущим. Ошеломляющее разнообразие во всём не только умножило ощущение свободы, но и породило страх выбора, опасение отдать предпочтение не тому, не лучшему и не самому подходящему.
Я невольно вспомнила о наших с Сиршей проблемах и волнениях. Я
