холодящие колики окутывали кожу все выше и выше, пока не достигли колен. Когда уровень воды дошел до пояса, тяжесть и вовсе пропала — появилось волшебное чувство легкости и свободы, манящее идти дальше до тех пор, пока не взлетишь. Едва грудь Мороза соприкоснулась с маленькими волнами, его тело непроизвольно дернулось — словно освободилось от оков, — и наполнилось искрящимся светом, отдающим приятным теплом. Даже прохладные течения на дне больше не могли заставить юношу вздрогнуть — настолько тепло ему стало, что никакие северные ветра не смогли бы задуть внутренний огонек, так трепетно его согревающий.
— Я с тобой нырять буду, — на выдохе прошептала Венцеслава, все еще держа глаза закрытыми. — Ты ныряешь один раз, а я три. Не забудь задержать дыхание.
Юноша сжал крепче куклу в руках и едва заметно кивнул — девушка не ждала ответа, никаких слов не требовалось. Тишину разбавляли тихие вздохи и всплески воды — одной из самых мощных стихий. Мороз максимально сосредоточился на выполнении ритуала. Было бы преступлением игнорировать мощь стихии и не давать ничего взамен на приток жизненной энергии, внезапно влившейся в его тело после соприкосновения с рекой.
Услышав отличительный всплеск воды подле себя, светловолосый тут же набрал воздуха в легкие и нырнул под воду с закрытыми глазами. Подобравшись к самому дну, он пошарил руками по песку и стал разгребать дно, выкапывая ямку. Как только в углубление начала помещаться вся ладонь, вместе взятая с кистью, Мороз положил на дно куклу Купалы и начал сгребать песок обратно в кучу, закапывая символ праздника, стараясь представлять желаемое. И несмотря на то, что поначалу в голову ничего не шло, все-таки перед глазами начала вырисовываться яркая картинка, окунувшая юношу в водоворот ощущений и чувств.
Перед глазами возникло столько красок, что Мороз невольно сощурился — будто до этого момента юноша был слеп и никогда не видел мир настоящим. В нос ударил отчетливый запах речной воды и сладких цветов с венка Венцеславы. Тело стало еще легче чем раньше, будто превратилось в пушинку — грудь наполнилась настолько чистым и по-новому прохладным воздухом, что Морозу захотелось взлететь. Он повернулся к Славе и посмотрел на нее новыми глазами, совершенно по-другому. И восхищенно вздохнул, так и не успев выдохнуть. Сейчас он наблюдал за ней настоящей, открытой — прямо как тогда, в лесу.
Далекие отблески огня танцевали на скулах, а щеки покрыл легкий розоватый румянец. В темно-серых глазах, словно на небосводе звезды, сверкали веселые смешинки. И не было ничего больше в этих глубоких омутах — только выражение глубочайшего счастья и радости жизни. Засмотревшись на вплетенные в косу русые волосы, Мороз и не заметил, как девушка подошла ближе, мягкими движениями отводя от себя воду. Ресницы Славы задрожали и веки в смущении прикрылись. Холодные губы подарили легкое прикосновение, мгновенно отстранившись, от чего тело обдало жаром. Без лишних слов юноша обхватил ладонями лицо возлюбленной и прильнул к её губам. Та неловко качнулась, и, кладя руки ему на плечи, несмело подалась навстречу.
Белая вспышка ударила в глаза. Воздуха постепенно начало не хватать, и когда Мороз убедился в том, что достаточно хорошо закопал куколку, он оттолкнулся от песчаного дна и быстро вынырнул на поверхность, поднимая за собой брызги. Все тело горело неистовым огнем, будто только что его окунули в котел с неимоверно горячей водой. Мороз глубоко вдохнул воздух, запуская спасительную прохладу в легкие. На губах и плечах все еще ощущался приятный холодок от иллюзорных прикосновений девушки, отчего по спине побежали колкие мурашки. Где-то рядом послышался знакомый вздох — Слава тоже поднялась на поверхность и принялась судорожно вдыхать воздух. Удивленно обернувшись к девушке, Мороз уставился на нее непонимающим взглядом. Придя в себя, девушка растерянно обернулась к юноше и, отвечая на вопросительный взгляд, кивнула.
— Если не загадывал конкретного желания, волны всколыхнут, поднимут со дна души то, чего жаждешь, — девушка немигающим взглядом проскользила по поверхности воды и вернулась к лицу Мороза. — А затем покажут, будто ты наяву прожил это.
Воздух вдруг обрел необычайную легкость и тяжесть одновременно — юноша мог каждой частичкой кожи прочувствовать ласковые прикосновения ветра. Мороз сильно встряхнул голову, из-за чего светлые пряди беспорядочно полезли в глаза.
Не может быть, чтобы он этого желал. Объятия — да, еще возможно. Но поцелуй?..
К этому он еще точно не готов. По крайне мере, морально.
— А были случаи, когда кому-то удавалось увидеть не настоящее желание? — пытаясь скрыть волнение в голове, юноша всем своим видом постарался изобразить крайнюю непринужденность и незаинтересованность в вопросе. — Так, чистое любопытство.
Венцеслава задумчиво наклонила голову, все еще сверля воду остекленевшим взглядом. Казалось, девушка улетела далеко-далеко — туда, где покоилось ее самое сокровенное желание.
— Нет, — заторможено ответила та, и чуть встрепенувшись, обернулась к собеседнику. — Мы с семьей подобное часто проводили. Природа знает, чего ты хочешь. Боги знают.
Мороз приглушенно выдохнул и попытался собраться, пока Венцеславе опустилась немного ниже и скрыла под водой нижнюю половину лица, напряженно хмуря брови. Решив подумать об увиденном позже, юноша вернулся в реальность и заметил крайнюю напряженность девушки напротив — обычно она старалась закрыть лицо, когда речь заходила о неприятных вещах.
Решив все-таки рискнуть — что, на удивление, Мороз делал все чаще и чаще, — юноша понизил голос до шепота, будто боялся, что их услышат и обратился к Славе.
— Ты тоже увидела нечто неожиданное, когда загадывала желание?
Слава будто обожглась услышанной фразой — ее голова дернулась, лицо застыло, словно воск, а плечи мелко задрожали, и вовсе не от температуры воды.
— Я слабая, Мороз, — на застывшем лице нарисовалась глуповатая улыбка и глаза сверкнули чем-то необъяснимым для юноши. — Я не сильная, как ты думаешь. Прости меня, ладно?
Русоволосый в недоумении сделал шаг назад и уже было задал встречный вопрос, как почувствовал, что вокруг его ноги что-то обвилось. Оторопев, юноша даже не успел запаниковать — холод с моментальной скоростью сковал ногу и тепло из груди начало утекать вниз.
— Не я тогда спасла Пламену. Как можно спасти человека, если ты сам находишься без сознания? — девушка прыснула и раскатисто засмеялась от собственной шутки.
Сердце Мороза ухнуло в пятки. Пошатнувшись, он отступил свободной ногой назад, не верящими глазами смотря на девушку. Образ невинной Венцеславы рассыпался на глазах, и теперь перед ним стояла совершенно незнакомая, чужая девушка, жестоко разбивающая ему сердце на мелкие кусочки. По спине побежали морозные мурашки и он попытался дернуть ногой, параллельно вглядываясь в темный омут. Не
