пристально смотрит на нее своими огромными желтыми завораживающими глазами. – Нас связало твое желание, – объяснил он. – Не давай ей отвлечь себя этими глупыми играми с манипуляциями, Лотти. Защищай Тома. Он забыл свою магию и поэтому слаб. Сразись за него – снова».
Лотти молча кивнула.
– Ох, Том. – Пандора покачала головой. – Мне так жаль. Я была уверена, что Лотти тебя любит и сделает для тебя такую малость.
Лоттин папа оперся о прилавок и наклонился вперед. На мгновение Лотти показалось, что его окутало странное полупрозрачное серебристое сияние. У нее вдруг пересохло во рту, и она с трудом проглотила комок, вставший в горле. Насколько сильна его магия? Он вообще знает, что она у него есть? Сможет ли он ею управлять?
Его голос был тихим, но твердым и очень спокойным:
– Лотти моя дочь. Может быть, я ее и не помню, но я ее люблю. Я лучше умру, чем подпущу ее близко к тебе. Я не знаю, о чем ты ее попросила и что она должна сделать. Не знаю и знать не хочу. Но она этого делать не будет.
Пандора сжала кулаки и яростно проговорила, почти прошипела:
– Ты точно этого хочешь? Сейчас? Ты вправду уверен, что сможешь сразиться со мной в твоем нынешнем состоянии? – Она издевательски рассмеялась, но на ее бледных щеках зажглись яркие красные пятна, а дыхание сделалось сбивчивым и неровным.
«Видишь, она разозлилась! – сказала Софи, быстро лизнув Лотти в щеку. – И посмотри на своего папу. Может быть, он сейчас и ослаблен, как сказал Гораций, но зато он спокоен. Он все равно очень сильный, твой папа».
Лотти гладила Софи по теплой бархатной спинке, надеясь, что это поможет ей успокоиться. Она очень старалась сохранять спокойствие, но ей было страшно. Гораздо страшнее, чем в тот раз, когда она сражалась с Пандорой один на один. Потому что теперь Лотти боялась еще и за папу. Ей делалось плохо при одной только мысли, что она может снова его потерять. Ведь она только-только его нашла! Эх, если бы здесь был дядя Джек, подумала Лотти. И Дэнни тоже. Вчетвером было бы проще.
«Я здесь, с тобой. Мы все здесь, с тобой». Это был голос Софи, но не только Софи. К ней присоединился Гораций. И мыши. И все остальные животные в магазине. Когда папа вышел из-за прилавка и встал лицом к лицу с Пандорой, бережно пересадив Горация на его жердочку у окна, Лотти быстро оглянулась на ряды клеток на полках у себя за спиной.
Когда Пандора пришла в магазин в первый раз, все животные попрятались по своим клеткам и затаились, дрожа от страха. Только воинственный хомяк Джерри совершенно не испугался колдуньи и злой темной силы, которой как будто сочились все ее поры. Но сейчас все обитатели магазина прильнули к прутьям клеток и, кажется, не собирались дрожать и прятаться. Хотя было видно, что им очень страшно.
«Мы защитим тебя, Лотти!» – пропищал Фред. Они с Персиком связали хвосты, чтобы все время держаться вместе, и Лотти заметила, что связаны они не просто так, а через прутик решетки. Они не смогли бы убежать, даже если бы захотели.
«Спасибо!» – шепнула Лотти мышатам и повернулась обратно к папе, стоящему перед Пандорой и готовому к бою.
Внезапно Пандора стремительно крутанулась на месте, и ее белые волосы хлестнули папу по лицу. Он отшатнулся, закашлявшись, словно ему в лицо выпустили ядовитый газ. Потом вытер губы рукой, и на руке осталось красное смазанное пятно. Лотти ахнула, глядя на тоненькую струйку крови, стекающую по его подбородку.
Но папа ударил в ответ. Ударил, застыв неподвижно, даже закрыв глаза. Он как будто не сделал вообще ничего, но Лотти почувствовала его силу – невидимый сгусток разящей магии, нацеленный на Пандору.
Пандора покачнулась. Темно-красные пятна у нее на щеках сделались еще темнее, ее белоснежные волосы потускнели, утратив изрядную часть своего жутковатого блеска. Но она быстро пришла в себя, и ее взгляд вновь стал жестким, надменным и гордым.
Папа открыл глаза. Теперь они с Пандорой снова смотрели друг на друга в упор, но пока выжидали.
Лотти заметила, как тяжело дышит папа.
Софи тоже это заметила.
«Он потратил немало сил. Они с Пандорой почти равны», – пробормотала она.
«Он сможет с ней справиться?» – спросила Лотти.
«Не знаю, Лотти».
Пандора ударила снова, и все повторилось. И еще раз, и еще. Все пространство беззвучно звенело, заряженное магической энергией, и как будто искрило незримыми вспышками света. Пандора всегда била первой, папа – только в ответ. Они оба теряли силы. Лотти видела, как папа дрожит, словно в ознобе.
– Смотрите, я стал еще розовее, – раздался с верхней полки довольный писк Фреда. Да, так и было. Магия, густо разлитая в воздухе, не могла не подействовать на волшебных животных. Они вбирали в себя эту магию, и она заряжала их новой энергией. Шерсть Софи стала блестящей и гладкой, ее глаза засверкали. «Мы так и будем стоять и смотреть? – спросила она, ерзая на руках у Лотти. – Когда мы уже пойдем драться? Теперь я смогу искусать эту Пандору как нечего делать. Я себя чувствую magnifique[5]».
Лотти так и не поняла, что заставило Пандору отвлечься от битвы с папой и обернуться к ней: то ли колдунья услышала громкие мысли Софи, то ли она собиралась так сделать с самого начала, но ждала подходящего случая. Как бы там ни было, свой следующий удар Пандора направила прямо на Лотти.
Мир обрушился вокруг Лотти – и не осталось вообще ничего. Ни Софи, ни магии, ни семьи. Уцелело лишь крошечное, беспомощное, потерянное существо, которое даже не знало, кто оно и зачем.
Это крошечное существо, раньше бывшее Лотти, слепо металось в густой пустоте и отчаянно искало что-то, чему не знало названия.
И вот наконец в пустоте обозначилась шерсть.
Мягкая шерсть обернулась вокруг нее, излучая тепло и любовь.
Лотти вспомнила, что она – Лотти.
Она снова стала собой.
Лотти открыла глаза, тут же прищурилась от яркого света, на который было больно смотреть, и чуть не расплакалась от облегчения.
Она сумела вернуться!
Оказалось, что Лотти лежит на полу, Софи стоит у нее на груди, а все остальные животные прижимаются к ней со всех сторон, отдавая ей свою магию, которая рассеяла черные чары Пандоры.
– Животных ты не приняла в расчет, да? – сказал Лоттин папа Пандоре, его голос был хриплым и заметно дрожал. – Они любят Лотти и не дадут ее в
