беседуем, Софи, – сказал он. – Мы с Лотти оба заинтересованы в скорейшем исполнении ее желания.
Софи сердито рыкнула на него и повернулась к Лотти.
– Лотти, я только-только проснулась, и мне нужен кофе. Пожалуйста, сделай мне чашечку. И покрепче. Этот пернатый пенек меня бесит, – тихо проговорила она, когда они с Лотти вошли в кухню. – Ему нравится меня дразнить.
– И меня тоже, – кивнула Лотти. – Лучше бы он просто взял и исполнил мое желание – но, наверное, все не так просто и действительно нужно немножечко подождать. А ведь время идет, и Пандора наверняка совсем скоро объявится и спросит, согласна ли я на ее предложение.
Софи кивнула, вдохнула запах свежесваренного кофе и блаженно зажмурилась.
– Да. Мы обещали, что скоро придем к ней и скажем. Ну, ничего. Подождет… – Она вдруг умолкла, спрыгнула со стула и в ужасе уставилась на Лотти. – Она идет, Лотти! Идет сюда, к нам! Эта злая колдунья, она как будто услышала, что мы о ней говорим!
– Пандора идет сюда?! К нам в магазин?! – Лотти резко поднялась из-за стола. – Прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас. Будет здесь через пару минут.
Лотти пулей вылетела из кухни. Почему-то казалось невероятно важным встретить Пандору именно в магазине, плечом к плечу с папой: вроде как выстроить линию обороны, какой бы слабенькой ни была эта защита на самом деле. Софи бросилась следом за ней, и Лоттин папа удивленно обернулся к ним, когда они вихрем ворвались в торговый зал.
– Она идет, – выдохнула Лотти, не сводя глаз с входной двери, и папа не стал уточнять, кто именно. Все было ясно без слов. Он отложил газету, встал за прилавком и выпрямился в полный рост. Гораций сидел у него на плече, сердито вращая большими желтыми глазами.
Пандора вошла в магазин, увидела, что ее уже ждут, и рассмеялась.
– Какая прелесть, – проворковала она. – Меня встречают! Небольшая приветственная делегация. Пустячок, а приятно.
Софи зарычала и вся напряглась, чтобы не съежиться под убийственным взглядом Пандоры. Лотти чувствовала, как такса дрожит у нее на руках – дрожит, но упорно не отводит глаз.
– Когда ты станешь моей ученицей, Лотти, этой мелкой козявке придется учиться хорошим манерам. – Пандора по-прежнему улыбалась, но ее голос был холоднее январской стужи.
Софи посмотрела на Лотти круглыми от страха глазами, и Лотти еще крепче прижала ее к себе. Да, подумала Лотти, все в точности так, как она и предвидела. Даже если бы она не поймала перо феникса и не загадала желание, даже если бы Гораций не пообещал, что желание исполнится и к папе вернется память, она все равно не пошла бы в ученицы к Пандоре. Она бы не выдержала такой жизни. И Софи тоже – в прямом смысле слова. Софи бы просто не выжила рядом с Пандорой.
Мысленно передав Софи всю свою любовь и поддержку, Лотти заставила себя посмотреть на Пандору в упор и только теперь разглядела ее нездоровую бледность. Лотти вспомнилось их с Пандорой магическое противоборство, когда колдунья сказала, что она запросто сможет остановить ее сердце одной силой мысли. Тогда Лотти почти ей поверила. Именно так и работает магия страха: когда ты растерян, когда тебе страшно, когда ты сомневаешься в своих силах – поражение почти неизбежно. А у Пандоры почти получилось ее запугать. Но точно так же работает и прямо противоположная магия: если ты веришь в себя, если не поддаешься сомнениям и страху – ты не то чтобы непобедим, но хотя бы не сдашься без боя.
Лотти улыбнулась Пандоре так любезно, как только смогла.
– Так что ты решила, Лотти? Мы вроде бы договорились, что ты придешь и сама мне все скажешь? – спросила Пандора, не глядя на Лотти. Она небрежно оперлась локтем о прилавок и томно смотрела на Лоттиного папу.
Лотти кивнула:
– Да. Я еще думала.
– И что ты надумала? – Пандора выжидательно приподняла брови.
Лотти быстро взглянула на папу. Она не нашла в себе сил рассказать ему о Пандорином предложении, и дядя Джек, кажется, тоже не стал ничего ему говорить. Поэтому папа не понимал, о чем сейчас говорила Пандора.
К несчастью, Пандора перехватила этот быстрый взгляд.
– Ты ему не сказала, да, Лотти? – проворковала она.
– Не сказала о чем? – спросил Лоттин папа со сдержанной яростью.
Пандора протянула Лотти руку, как будто и вправду ждала, что та подойдет и возьмет ее за руку.
– Лотти, – Пандорин голос сочился притворной заботой, – мне кажется, тебе надо самой сказать папе. В конце концов, он должен знать, что ты это делаешь ради него. Должен знать, за что тебя благодарить. – Она посмотрела на Тома со странной смесью любви и ненависти, словно сама разрывалась между злостью и нежностью.
Лотти густо покраснела и пробормотала:
– Ему не нужно меня благодарить…
Пандора кивнула:
– Да, конечно. Ты права, Лотти. Ему не надо тебя благодарить. Ты не делаешь ничего выдающегося. Любая любящая дочь поступила бы так же.
– Что происходит? – спросил папа, повысив голос. Гораций, сидевший у него на плече, яростно забил крыльями и издал жуткий пронзительный крик.
Лотти была уверена: Пандора знала, что ей скажут «нет». Сейчас она просто пыталась вызвать в Лотти чувство вины, поселить в ее сердце сомнения. Лотти все понимала, но Пандора была мастерицей в таких делах, и сомнения действительно появились.
«Лотти, не поддавайся. Она хочет, чтобы ты почувствовала себя жалкой и слабой. Хочет, чтобы ты усомнилась в себе и не смогла с ней сразиться», – прошептала Софи в лоттиной голове.
«Сразиться?!» – испуганно переспросила Лотти.
«Конечно. Зачем, по-твоему, она пришла? Она знает, что ты скажешь «нет». Посмотри на нее. Видишь, как она злится? Она пришла драться».
Лотти расправила плечи, черпая силу в ободряющих мыслях, которые передавала ей Софи.
– Я не стану твоей ученицей, – сказала она, очень стараясь, чтобы ее голос не дрогнул. И у нее почти получилось.
Пандора вскинула брови, изобразив потрясенное изумление:
– Лотти! Ты не хочешь, чтобы к твоему папе вернулась память?
Лотти смотрела на нее в упор:
– Нет. Я хочу. Ты не хочешь.
«Не говори ей о желании, – горячо зашептала Софи у нее в голове. – Я не знаю, почему. Но это важно. Не говори ей ничего».
Лотти еле заметно качнула головой. Она знала, что Софи права. Такую важную тайну нельзя раскрывать никому. Иначе желание просто не сбудется.
«Хорошая девочка, Лотти. – Голос, ворвавшийся в Лоттины мысли, принадлежал не Софи. Он был низким, гудящим, с характерным совиным уханьем. Гораций! Лотти удивленно взглянула на филина и увидела, что он
