успел раздеться, под каким-нибудь предлогом заходишь к нему в спальню. Говоришь какую-нибудь чушь, что тебе страшно, зябко, прикасаешься к нему… нет лучше прижимаешься всем телом — и все готово. Брак консуммирован, а после этого ему с тобой развестись будет, ох как не просто! — Элиде вдруг показалось, что мама описывает ей не придуманную ситуацию, а ту, которая случилось в действительности… с нею самою, следующие слова матери только усилили это подозрение.
— Нет, я так не могу, — замотала головой Элида, которая даже в страшном сне не могла представить, как она заходит в спальню к полуголому Лоуту и начинает к нему прижиматься.
— Ты такая же нюня, как и твой отец! — с нотками раздражения в голосе сказала леди Марриет, и вот тогда-то Элида и подумала, что в вопросе консуммирования брака инициативу проявила ее мамочка.
— Мам, а ты любила папу? — неожиданно спросила она. Мать, которая в этот момент хотела что-то сказать, аж поперхнулась от этого вопроса. Марриет пронзила дочь взглядом, и Элида словно услышала ее голос, хотя та не произнесла ни слова: «Это не твое дело!», Элида смешалась и тихо попросила прощения за свой бестактный вопрос.
— Сейчас ты пойдешь в свою комнату, — ледяным тоном сказала леди Денес, — и напишешь герцогу Лоуту письмо. В этом письме ты в таких словах выразишь раскаяние в своих поступках, что он должен поверить тебе без малейшего сомнения. Потом ты в письме пообещаешь, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не учинишь подобного… Думаю этого Лоуту будет достаточно… можно было бы добавить, что ты с нетерпением ждешь встречи, чтобы словами выразить все то, что ты написала… — Марриет задумалась. — Нет, этого писать не следует, слов раскаяния будет вполне достаточно. — Она с сомнением посмотрела на Элиду, и добавила. — Когда напишешь письмо, сначала принесешь его мне. В письме не должно быть ни рабской угодливости, ни высокомерия, ни сарказма, ни желчи… да, сначала письмо должна прочитать я — так будет правильнее всего. — Элида думала, что мать сейчас ее уже отпустит, но мысли леди Денес были заняты одним очень важным вопросом. — Есть у меня одно зелье, — задумчиво сказала она. — ты могла бы подлить его в бокал Лоута. Ни вкуса, ни запаха он не почувствует…
— Что за зелье? — спросила Элида, заподозрив неладное.
— Это зелье делает из мужчины зверя, который жаждет только одного… Нет, — решительно сказала она, прерывая саму себя, — возможно потом, когда ваша семейная жизнь станет невыносимой рутиной, а сейчас нельзя. Остановимся на бокале с вином. Думаю, Лоут все же будет ощущать если не вину, то некое сомнение, и он наверняка постарается быть с тобой любезным… Вот и воспользуйся этим моментом! — грозно приказала она дочери. — Сразу же как все случится напишешь мне письмо. Ты поняла?
— Да, мама, — тихо прошептала Элида, именно в эту минуту окончательно решив бежать и от Лоута, и от матери.
Ч. 2 Гл. 2
Глава 2
Выйдя из кабинета матери Элида воровато оглянулась. Вот уже второй день она сидела, взаперти не имея возможности увидеть отца. Мать не просто так запретила ей выходить из комнаты, не надеясь на сознательность дочери она поставила соглядатаев, и стоило Элиде открыть дверь, как немедленно, словно из-под земли появлялась одна из служанок и Элиде спешно приходилось возвращаться назад. Сейчас все было иначе. Видимо, успокоенные тем, что Элида находится рядом с хозяйкой дома, никто не караулил у дверей и Элида быстро пробежала к лестничному пролету и поднялась на третий этаж, где лежал отец.
Лекарь приходил к нему два раза в день, наполняя тело отца магической энергией, служанка, ухаживающая за отцом, уже сделала все необходимые процедуры и тоже ушла, так что Элида могла не опасаться, что она кого-нибудь встретит. Вбежав в комнату, она бросилась на колени рядом с кроватью и лицом прижалась к ладони отца.
— Элида! — раздался радостный и до того реальный голос, что ей на секунду показалось, что отец пришел в себя и говорит с ней. Но чуда не случилось. Тело отца было все также молчаливым и недвижным.
— Папа! Как хорошо, что ты снова со мной. Я так боялась, что ты больше не придешь.
— Я не мог тебя найти, — виновато сказал отец. — Тебя нигде не было, одна пустота.
— Я снова в своем теле, — с грустью сообщила она ему. — Я ушла от мужа, и мама три дня позволила жить в нашем доме. Я поднялась в комнату, где ты лежишь, прикоснулась к тебе и сразу услышала твой голос.
— Понятно. Что с тобой случилось? Ты умерла в том Мире?
— Наверное, да, — с сомнением сказала Элида. — Я помню страшный удар.
— Жаль, теперь у тебя только семь жизней осталось, и это в лучшем случае…
— Ну и хорошо! — со злостью закричала Элида. — Пусть эти жизни быстрее закончатся, и я окончательно ум… — прорвавшиеся слезы не дали ей договорить.
— Все так плохо? — тихо спросил отец.
— Да! Герцог Лоут раньше меня увидел маму, и так ей все преподнес, что она во всем обвиняет только меня и требует, чтобы я просила у него прощения и возвратилась к нему через три дня. А я не хочу и не вернусь. Какой же он негодяй. Как он только посмел так поступить. Это же низко. Так благородные мужчины не поступают! — в сердцах кричала она. Отец немного помолчал, потом грустно сказал:
— Я думаю, что, по его мнению, ты взбалмошный, капризный, вызывающий раздражение ребенок, заниматься перевоспитанием, которого у него нет ни сил, ни времени, ни желания. Вот он и обратился к тем, кто воспитывал тебя, тонко намекнув, что тот, кто допустил такие просчеты в воспитании, пусть их и исправляет — в данном случае, твоя мать.
— Ах, он не желает меня воспитывать? — в бешенстве закричала Элида. — А просто поговорить со мной он тоже не может? Я, что дура или идиотка? Но он даже двух слов мне не сказал, он вообще не замечал меня, словно меня нет. Если я так ему противна, почему я должна с ним жить? Да еще мама требует от меня… — Она всхлипнула, вспомнив слова матери. Отец сразу догадался, о
