соблазняют таким способом, она не попросила у меня денег, она даже на работу мне не навязывалась, я сам её взял. Кажется, кто-то в своей психологии слишком сильно зарылся просто.
Вот и раскопаю сегодня.
Еду после работы в клуб “Маски”
Машину не удается поставить ближе ко входу, зато в темноте она отлично смотрится — ни хрена не видна, между двумя фасадами зданий. Я уже, как практически постоянный клиент, достаю маску, надеваю её и, нахохлившись, иду ко входу, ни с кем не столкнувшись по пути.
— Сегодня без живой музыки, — предупреждает меня один из администраторов, его напарника не видно. Наверно, день сегодня не особо рыбный, без усиления работают. — Вы можете заказать столик, ужин сегодня с большой скидкой.
— Не ужинать сюда пришёл, а трахаться, — кидаю ему.
Парень опускает взгляд, с пониманием кивает:
— Добро пожаловать.
Действительно, в этот вечер половина столиков пустует. Но народ есть, движуха ощущается. Кто-то выходит, кто-то заходит. Возможно, снять шлюшку на вечер, или просто очень уютно посидеть в этом месте и поужинать со скидкой.
Осматриваюсь в поисках Морковки и сразу нахожу ее. Сжимаю челюсти злобно.
Тварь!
Ох, как я на нее зол!
Она всё в том же алом платье, даже не сменила наряд… А потому что кое-кому нужно выплачивать ипотеку и брательника своего из неприятностей вытаскивать… Не хватает денег каждый раз тут из себя вамп-богиню строить.
Но хороша, сучка. Как хороша!
Жадно скольжу взглядом по волнующим изгибам, становится больно дышать, в груди теснеет.
Вот как так происходит?
Почему?
Я ее хочу разоблачить, больно сделать… И просто очень сильно хочу. Это что, блять, такое со мной? Кризис среднего возраста? Бес в ребро? Не рановато ли?
Кристина близко не подходит, смотрит на меня издалека. Волосы чёрные, длинные. Как она это сделала? Какой-то бальзам, наверно, бабские приблуды… Да, поэтому у меня руки и пахли, когда хватал за эти чёрные космы, со страстью выгибая любовницу. Чёрные глаза — это обычные линзы. Губки совершенно не такие. Но она их поджимает и накрашены они по-особенному, полнота спрятана. А у Крис пухлые, мягкие… У Морковки тоже.
Ни одну, ни вторую я хорошо не запомнил, потому что в каком-то бреду всё время. Эта женщина свела меня с ума. Вместо того, чтобы идти и срывать с неё маски, я смотрю на её прекрасную упругую задницу, маняще обтянутую алым шелком, и думаю о том, что сейчас возьму её раком. Сзади, со всей своей бурлящей и пузырящейся внутри яростью.
Хочется только этого и ничего более. А потом сорву маску… Нет, не буду! Я знаю, что это она! Не буду. Я уеду от неё.
И хорошенько подумаю, как наказать. Так, чтоб она не догадалась, что я уже все знаю.
В конце концов, в эту игру можно играть вдвоем…
Доигралась, Кристина Кирилловна!
Ловлю ее взгляд в прорезях маски, повелительно киваю на вип-комнаты.
Получается в меру резко и крайне цинично. И я жду, что она сейчас взбрыкнет, пошлет меня лесом… Не знаю, что делал бы в этом случае. Верней, знаю.
Без секса бы обошелся. По крайней мере, без секса здесь. Потому что маску бы все же с нее сорвал, а потом, насладившись испуганным выражением в красивых глазах, увез бы к себе и заставил отрабатывать мои потраченные нервы, мою злобу, ярость и обиду. И не факт, что уложились бы за сутки!
Пусть взбрыкнет!
Пусть мне руки развяжет!
А то как-то заебался я играть, пожалуй…
Но Морковка смотрит на меня пару секунд, словно реально решает, как ответить на мое хамское приглашение, а затем… Разворачивается и идет в указанном направлении.
Ягодицы маняще покачиваются, я машинально прикасаюсь костяшками пальцев к губам, проверяя, не выступила ли слюна. Потому что сил нет, так хочется… Всего хочется.
Осознаю, что выгляжу форменным маньяком, но похер.
Иду следом, не сводя бешеного взгляда с тонкой, но такой аппетитной фигурки. Словно охотник по следу добычи.
Хочу.
Плевать, что дрянь, играет со мной, плевать!
Хочу и возьму.
И буду брать так, и столько раз, сколько приспичит. Сама виновата, сама!
В комнате Морковка поворачивается ко мне, смотрит, темные глаза в прорезях маски возбужденно блестят.
— Поцелуешь, Зайчик мой? — голос тихий, хрипловатый, режет по живому.
Изучаю ее, чувствуя, как возбуждение, накатившее, пока шел следом, словно самец за самкой, чуть отступает. И на его месте появляется недоумение и обида опять.
Зачем ты так, Морковка? За что? Нам было так плохо вместе?
Делаю шаг ближе, прихватываю за подбородок, растираю красную помаду по губам, задумчиво и жестко рассматривая дело рук своих.
Очень хочется за горло ее взять… Едва сдерживаюсь, вот честно. За что ты так с нами, Морковка моя? Пальцы неконтролируемо скользят выше, чтоб стянуть маску, но Морковка чуть отгибает голову и предупредительно выставляет вперед ладонь, упирая ее в мою грудь:
— Нет. Ты обещал.
— Нет? — мои пальцы замирают на грани… Еще секунда, и я увижу испуг на твоем лице, Крис. Это же ты, Крис? Да?
— Нет! — голос ее становится ниже, вообще никак не походя на нежный журчащий тембр Кристины, а глаза сверкают яростно и зло, — нет!
Нет, значит… Ну что же, я давал тебе шанс, Морковка. Если бы сейчас позволила, то я бы…
А, неважно.
Никаких “бы”.
Ловлю ее ладонь у своей груди, перехватываю, резко разворачиваю Морковку спиной к себе, выгибая за локоть так, чтоб уперлась своей аппетитной попкой прямо в пах.
Она только ахает сдавленно, явно не готовая к такому быстрому развитию событий.
— Послушай… — она явно чувствует что-то, понимает, что настроение мое сильно отличается от того, что было в прошлую встречу, а потому стремится выяснить ситуацию до конца. Но я не позволяю ей этого сделать. В конце концов, у нее уже был шанс. Хватит.
Жестко укладываю ее на столешницу, рывком задираю шелк платья, обнажая стройные тонкие ножки в черных чулках.
— Зайчик… — все еще пытается она порулить, но я тихо рычу:
— Молчать.
И очень надеюсь, что она реально замолчит. А то ведь не железный.
Злоба, весь день бурлившая в груди, буквально через край переливается, переплавляется с дичайшей похотью, которую будит во мне эта женщина. Сейчас ничего общего с тем нежным, сладким, правильным сексом, что был у меня с Кристиной.
В том, что происходит, нет ничего правильного.
Грязно, пошло и по-животному.
Провожу ладонью по промежности, скалюсь возбужденно:
— Потекла, а, Морковка? Нравится тебе?
Она молчит, тихо выдыхает, бедра взволнованно подрагивают, и я давлю, голосом, ладонью,
