что её дома ждет бойфренд, однако забирать свою руку из рук кавалера не спешила.
Спустя пару часов, во время обеда в ресторане быстрого питания, молодым людям на глаза попался рекламный буклет одной достопримечательности, не вошедшей в топ-10. Ни Лиза, ни Фёдор ни разу не были в подобных местах, и решение посетить музей эротического искусства не заставило себя долго ждать. По счастливой случайности диковинная выставка находилась в соседнем здании. Брошюра просветительского учреждения по непонятным причинам была украшена большими красно-чёрными цифрами «69», хотя к адресу это никакого отношения не имело.
Поначалу, увиденные картины, скульптуры и изделия из керамики вводили в замешательство. Спустя десять минут шокирующая срамота приелась. Однообразная тематика экспонатов постепенно притупляла как удивление, так и желание хихикать. Но музей делал своё дело – раскрепощал и сближал посетителей.
Открытая в последнем зале книга отзывов и предложений показала, как все люди на планете Земля похожи друг на друга. Её страницы пестрили рукописными картинками мужского и женского начала, наделёнными мимикой, крылышками и нашедшими себя в усердном труде. Комментарии сопровождались всевозможными иероглифами, восточной прописью и невиданными латинскими буквами с двоеточиями, «домиками» и «птичками» над ними. Не обошлось и без интеллигентного послания из Санкт-Петербурга, призывавшего к всеобщей любви.
Проведя вместе остаток дня, фотографируя друг друга с «живыми статуями» и делясь мыслями об окружающем мире, Фёдор и Лиза незаметно подошли к жемчужине каталонской столицы – рынку Бокерия.
Вместо магнитов на холодильник был закуплен в качестве сувенира испанский национальный деликатес – хамон. Пройти мимо тропических фруктов было невозможно. Нарезанное ассорти молниеносно подверглось дегустации. Объевшись сладкой февральской черешни с кубиками манго, молодые люди направились к торговцам дарами моря. Моллюски, ракушки, мидии, устрицы и другие невиданные обитатели подводного мира завораживали и удерживали якорной цепью. Обложенные льдом омары, крабы, креветки и лангустины, несмотря на вечернее время, шевелили усиками и манили расстаться с валютой. Уставший продавец показал на калькуляторе стоимость – двенадцать с половиной. Долгожданный морской гад с могучими клешнями отправился на дно пакета.
– Любезная Лиза, – торжественно произнёс Фёдор, – в этот светлый, знаменательный день, хочу пригласить тебя на свой день рождения! Ни в одном ресторане так вкусно не приготовят лобстера, как на моём камбузе. Не переживай, спать я пойду к Анатолию в соседний номер. Это мой товарищ, я уже с ним обо всём договорился.
– У тебя сегодня праздник? – смутилась Лиза, – поздравляю, прости, я без подарка.
– Ничего страшного, это совершенно неважно. Самый лучший подарок – это твоё общество. Как символично, что именно сегодня мы с тобой обрели друг друга. Мне на 27 лет судьба преподнесла бесценный подарок – такого приятного и светлого человека.
– Можно было бы… – согласилась девушка, – но наша группа сегодня в 23:00 уезжает в Монако, а потом тур по Франции. Мы теперь сможем увидеться только в самолёте, когда обратно в Москву полетим.
– Да ёлки-палки… – выдохнул Фёдор с досадой, – я на тебя так рассчитывал. Я успел к тебе привыкнуть, Барселону без тебя уже не представляю. Я думал, мы всю неделю будем вместе куролесить, как попугаи-неразлучники. А как же теперь «Порт Авентура»? Я один туда не поеду. Моё сердце разбито… Прощай, малыш.
– Прости, но у нас разные программы, у меня же всё-таки рабочая поездка, считай, что я при исполнении, – с сожалением сказала Лиза.
– Ладно… Что же делать-то? Давай провожу на электричку и поеду фестивалить с Толиком.
* * *
Двери вагона закрылись, и поезд начал свой неумолимый путь вдоль золотых песков Пиренейского полуострова.
От стен подземного туннеля отражались знакомые с детства аккорды. Электрогитара питалась от аккумулятора, барабаны и ритм давала фонограмма. Да, это была она… Эту мелодию ни с какой другой нельзя было перепутать. В голове Фёдора всплыли строки:
А вокруг благодать – ни черта не видать,
А вокруг красота – не видать ни черта.
И все кричат: Ура! И все бегут вперёд,
И над этим всем новый день встаёт.
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
И вроде жив и здоров,
И вроде жить не тужить.
Так откуда взялась печаль45?
– Ты знаешь, кто написал эту песню? – спросил он у музыканта на английском, дослушав до конца произведение.
Ничего не ответил, а лишь улыбнулся смуглый парень, точно попадавший медиатором в ноты. Монета в один евро брякнула на дне открытого футляра.
– Да… На этот раз удача прошла мимо, – размышлял Фёдор, – в рыбном отделе такой «сазанчик» с крючка сорвался. Маршруты наших групп, подразнив, совпали лишь на один день. Теперь уже ничего не поделаешь… Мои соседи по этажу лишь взрослые тётки и семейные парочки. Есть один симпатичный вариант, но она приехала с мамой, так что до Лизиной притягательности ей ещё далековато. Хотя… Нет, двоих мне не потянуть! Если бы рядом оказалась Оксана, она бы обязательно сказала: «Обломайтесь, червячки, на рыбалку не пойдём», – а потом бы добавила: «Грустный медляк лучше унылой депрессухи». Хотя в этом стечении обстоятельств что-то было… Не может же одному человеку постоянно и во всём везти, впрочем, как и не везти. Нелюбимая в юности фраза «Всё, что ни делается – всё к лучшему» обретала вторую жизнь. Если звёзды так сошлись, значит, у Создателя на меня другие планы. Я и так Ему благодарен до конца жизни – и за те кадры, что на карте памяти в фотоаппарате, и за то, что несу в пакете, и за тот асфальт, что мелькает под ногами.
ДОРОГА ДОМОЙ
04 марта 2007 года
В зачерпнувшем курортного воздуха салоне самолёта царила атмосфера кают-компании круизного лайнера. Прозвучавшее на трёх языках приглашение отобедать подчеркнуло важность международного рейса. Курочка с гречневой кашей добавили торжественности большой авиации. Присущие городскому транспорту хамство и озлобленность к соотечественникам на время перелёта были «сданы в багаж». Пока резина колёс не коснулась бетона взлётно-посадочной полосы, граждане РФ демонстрировали друг другу основы этикета. Неестественно вежливое поведение отпускников было обусловлено нескрываемой боязнью путешествовать на высоте десяти километров в условиях лишения родимой тверди под ногами. К тому же ещё держала данная перед отъездом установка о недопущении скандала на чужой территории при невыгодном отсутствии кумовьёв в правоохранительных органах.
По лицу Фёдора расползлась ностальгическая улыбка: вспомнились вконец обнаглевшие однополчане из солнечного Дагестана, на земле позволявшие себе любую выходку, а перед прыжком с парашютом в железных объятьях небесной колесницы трясущимися пальцами перебиравшие чётки в усердной молитве. Как
