другие выжившие и я могли только беседовать и мечтать. Кроме того, я имела право читать книги, которые мне давали.
Помимо визитов моего опекуна, ко мне в санаторий приезжали и другие люди. Среди первых визитов, которые мне нанесли в Эйндховене, запомнился визит солдат еврейской бригады. Они приехали на Рош ха-Шана, еврейский Новый год, религиозный праздник, который мы отмечаем в конце сентября. Тогда евреи размышляют о хороших и плохих поступках, совершенных ими в течение предыдущего года.
В октябре 1945 года меня ждал чудесный сюрприз: Отто Франк прислал мне в санаторий письмо, в котором спрашивал, можно ли меня навестить. Ханна Гослар рассказала ей, где я сейчас, и что я видел Анну в Берген-Бельзене. Я разрешила. Отто пришел. Я помню, что я была еще очень слабой. А он был очень печален, потому что встретил кого-то, кто подтвердил ему смерть Анны и Марго в Берген-Бельзене.
Отто Франк в музее Анны Франк утром 4 мая 1960 года, незадолго до того, как экскурсанты впервые смогут посетить этот музей
Отто рассказал мне о своем плане опубликовать дневник Анны, который Мип Гиз дала ему по возвращении в Амстердам. Это напомнило мне, как сильно Анна мечтала о публикации, когда мы были в Берген-Бельзене. К сожалению, она не прожила достаточно долго, чтобы увидеть этот день.
Отто спросил меня, что я думаю о его идее. «Ну, если вы думаете опубликовать дневник, то вам лучше это сделать», – сказала я ему. Первое издание появилось в 1947 году. Отто любезно подарил мне экземпляр книги. Позже я одолжила ее одному из своих дядей и больше никогда не видела. Но помню, что первое издание было напечатано на газетной бумаге.
Как грустно, что Анны нет в живых, чтобы увидеть воплощение ее мечты. Она стала знаменитой писательницей, как всегда хотела. Правда, свидетелем этого стал только ее отец Отто. Холокост разрушил многие мечты. У тех, кого он пощадил, зачастую не осталось времени и сил на их реализацию.
Еще один памятный визит нанесла мне моя тетя из Англии. В январе 1946 года она написала мне, что приедет. Я едва могла сдержать эмоции. Это радость – снова увидеть члена семьи! Моя тетя путешествовала на одном из первых гражданских кораблей после Второй мировой войны. Я помню военную форму, в которой она была, – она работала секретарем в еврейском военном клубе в Англии.
Тот факт, что я нашла свою тетю, доставил мне много радости. Но свидание наше не было счастливым. Я и она – вот что оставила война от нашей семьи. Это было грустно видеть и сознавать. Другой родственник, с которым я переписывалась, был двоюродным братом, живущим в Соединенных Штатах. Помню, что одна из первых посылок, которые я получила при выходе из лагеря, была от него. Это была «аптечка», аварийный комплект – и правда, у меня ничего не осталось. В наборе были расческа, зубная щетка, зубная паста, туалетные принадлежности, которые оказались чрезвычайно практичными. Я была счастлива получить этот комплект не только из-за вещей. Прежде всего, это означало, что он беспокоился о моей судьбе. Когда мог, он посылал мне немного денег, чтобы помочь.
Также в это время я встретила некоторых членов семьи, о которых никогда не слышала. Однажды ко мне в санаторий пришел солдат в килте. Он сказал, что мы из одной семьи и он хочет встретиться со мной. Появление этого человека в традиционной клетчатой юбке посреди санатория возбудило любопытство медсестер. Они стали ходить за ним по всему зданию. Он представился мне и сказал, что наши матери были двоюродными сестрами. Он был капитаном шотландской бригады и узнал о том положении, в котором я оказалась, благодаря другим нашим общим родственникам из Бельгии. После этого он решил навестить меня и договорился с начальником одолжить ему машину, чтобы он мог поехать в Голландию. Эта встреча была не только неожиданной, но и чрезвычайно веселой!
Визитам моего «нового» двоюродного брата радовалась не только я, но и другие пациенты санатория. Он приносил припасы, полагая, что они мне наверняка пригодятся. Шоколадки, кусковое мыло, другие подарки во множестве копились тогда под моей кроватью. Я всегда старалась поделиться ими со своими товарищами по санаторию.
Один из двоюродных братьев моей матери, живший в Антверпене, тоже часто навещал меня. Он приносил мне еду и носки. Всегда старался мне помочь, иногда даже приезжал со своими дочерьми, чтобы составить мне компанию. И даже сегодня я все еще дружу с ними.
Все эти визиты стали очень теплыми воспоминаниями. Они были как маленькие моменты радости в моей не слишком веселой жизни. Как, например, двоюродный брат в килте, который проделал весь путь до Голландии, чтобы навестить меня и скрасить мои дни. Конечно, посетителей могло быть намного больше. Но ведь большинство членов моей семьи были евреями и были уничтожены.
Своего двоюродного брата я снова увидела в 1972 году, когда ездила в Израиль. Я помню его ошеломленный взгляд, когда он увидел меня. Первым его желанием было обнять меня. Брат не мог поверить, что болезненная девочка, которую он видел в санатории, выжила и поправилась. Он смотрел на меня так, будто я была чудом. Может, так и было на самом деле.
Другие пациенты санатория также пережили концлагеря. Там были пациенты из разных лагерей, с самыми разными историями. Мы много говорили об ужасах, которые пережил каждый из нас. Воспоминания делали меня сильной и способствовали выздоровлению.
В санатории я подружилась с женщиной, тоже еврейкой, депортированной в Освенцим. Там ее работа заключалась в извлечении золотых зубов из трупов. Однажды немцы отправили ее в газовую камеру. Она уже была внутри камеры, готовилась к смерти, когда к лагерю приблизились советские войска. В отчаянии эсэсовцы вывели из газовой камеры всех тех, кто ждал смерти, и погрузили на поезд, направлявшийся в другой лагерь. Так ее судьба приняла совершенно иной оборот.
В Польше Холокост происходил в крови и неописуемом ужасе, рассказывала она. Дело не только в лагерях смерти, страдало все местное население. Ее история напоминает мне время, когда я училась в еврейской гимназии в 1941 году. Одна из наших одноклассниц была из Польши, ее звали Данка. Она рассказала мне, что немцы убивали евреев Польши, удушая их ядовитым газом в больших грузовиках с герметичными отсеками. В то время я не могла поверить в то, что она рассказывала. Теперь, после всего, через что я прошла, это меня не
