Книга Шелуха/Husk - Настя Чацкая

— И я не хочу терять это.

Дерек замирает.

Фраза у мальчишки получается очень тихой, горькой, несмотря на учащённое дыхание и замирающее от ощущений сердце. Он застывает, касаясь кончиком носа густых волос и вдыхая в себя запах мятного шампуня, которым пахнет в ванной Стилински; запах смолы и тоски. Стайлз будто чувствует свой промах. Осторожно оборачивается в его руках и заглядывает в глаза с улыбкой — вполне искренней, но не затрагивающей взгляд.

— Прости. Это случайно вырвалось, ты же знаешь, что я люблю попиздеть.

Дерек поднимает одну руку и гладит впалую щёку Стайлза — тот сразу же затыкается.

Он не выглядит «на двоечку». У него слегка охрипший голос, под глазами тёмные круги, которые хочется слизать языком. Выступающие кости, хорошо ощутимые под пальцами. А взгляд на измождённом лице такой громкий, кричащий, практически завывающий о том, как же Стайлз устал от всего этого.

— Питер сказал, что смерть — это свет. Ты веришь в это?

Дерек ловит движения губ подушечкой пальца. Нижняя треснута, и ему до жути хочется зализать эту маленькую розовую рану. Так же, как и все те раны, которыми был усеян Стайлз. Его голос, каждая его мысль.

— Верю, — тихо отвечает Хейл.

Мягко обхватывает выступающую скулу Стайлза и прижимается губами к дрожащему рту. По щекам и подбородку оборотня тут же расползается паутина чёрных сосудов, впитывая чужую боль, а горячая ладонь Стилински жадно зарывается в волосы, привлекая к себе. Он вытягивается в струнку, чтобы прижаться крепче, широко отрывая рот, чувствуя на своих губах язык Хейла.

Вкус Дерека отдаёт сигаретами, ананасом и крепким чаем. Стайлз обхватывает его язык губами, словно в попытке стать ещё ближе, чем есть. Обводит его своим, впиваясь короткими ногтями в крепкую шею. Млея от ощущения сжимающихся на его ягодицах пальцев. Сердце лупит в груди и сознание начинает медленно раскачиваться по опасной амплитуде, что заставляет его оторваться от жадных и горячих губ, чтобы прямо сейчас не рухнуть в обморок.

Стайлз задыхается, облизывая губы. Глядя в глаза Хейла — а глаза у него натурально обдолбанные, как у принявшего дозу торчка.

— Ты вкусный, — еле слышно выдыхает Стилински, балдея от того, как нервно сглатывает Дерек после этих слов. У Стайлза слегка колет подбородок от щетины и в штанах такой стояк, что им впору пробивать стены.

— Ты никогда не устаёшь говорить?

— Вроде того, — тихо смеётся он. — Но сегодня вот… устал.

— Всё нормально? — расфокусированный взгляд бегает по лицу Стайлза. Тот слегка хмурится, осторожно кивает.

— Только… боюсь, что мой организм не выдержит чего-нибудь слишком… эм-мм… — Стилински ловит этот взгляд и заливается румянцем. — Прости, Дерек, кажется, я всё порчу. Блин, я просто создан для этого — портить всё, что только…

Хейл ещё раз проводит руками по заднице Стайлза, и тот запинается на полуслове. Это очень отвлекает — когда делают что-то подобное. Это усиливает напряжение в штанах и возбуждение в глазах, однозначно, потому что взгляд Дерека тоже меняется, когда он подхватывает Стайлза и усаживает на столешницу около электроплиты.

— Вот блин, — тонко выдыхает мальчишка, и Хейл слизывает этот выдох с его губ, подхватывая тонкие ноги под колени и разводя в стороны, прижимаясь своей ширинкой к возбуждённому члену Стайлза.

Не думай, — просит он, зарываясь пальцами в волосы Стилински.

Не думай, — просит он, вылизывая полупрозрачную кожу его щеки, как зверь, поехавшее животное.

Не думай.

Ещё один рваный выдох, и через секунду нетерпеливые руки Стайлза уже сдирают лёгкий свитер с Дерека, цепляя кожу, жадно охватывая её пальцами и скользя по напряжённой спине. Сердце Стилински стучит как бешеное, когда оборотень отшвыривает свой свитер в сторону и глубоко целует Стайлза, который тащит его на себя, то сжимая затылок, то стискивая плечи, то скользя руками по животу. Его рот лихорадочно шепчет какую-то чушь: «Охуенно, Дерек… я обожаю твои руки… Господи, от одного вида твоих пальцев просто кончаю… Ох, Дерек, сделай так ещё раз… ещё…» — и Хейл рычит после каждого слова, впивается губами в тонкую горячую шею, оставляя крупные засосы и сжимая руками ягодицы мальчишки, который тут же начинает тереться о него, как заведённый.

Дерек возбуждённо рычит, прикусывая торчащие ключицы и опуская руку на натянувший слегка влажную ткань штанов член. Даже через ткань ощущает, что он исходит тёплой смазкой, а Стайлз выгибается, чувствуя это прикосновение, тонко застонав и прикусив губу.

— Господи, Дерек…

— Чувствуй это, — жарко шепчет Хейл, прикусывая раковину горячего уха. Он проводит несколько раз ладонью по оттопыренному бугру, а в следующий момент оттягивает резинку штанов, спуская их на бёдра.

Стайлз громко скулит, когда крепкая рука обхватывает его, а вторая — зажимает рот.

— Давай не будем будить твоего отца.

От волчьего шёпота можно поехать мозгами. Шершавый язык широко лижет шею, щетина царапает влажную кожу, а пальцы сжимаются и движутся так мокро и сильно, что глаза закатываются под горячие веки. Он пытается считать про себя, чтобы не спустить в ближайшую минуту, но забывает все цифры после «раз», потому что рука Дерека ускоряет свои движения, подстраиваясь под судорожные выдохи, в которых тонет Стайлз. «Бля-ядь…» — выстанывает он в прижатую ко рту ладонь. Пальцы у него на ногах поджимаются — стопу вот-вот скрутит в жалящей судороге.

Он хочет кончить так сильно, что чувствует это стенками глотки.

— Дерек…

Хейл хрипло рычит, убирая с его рта ладонь, кусая нижнюю губу, погружая во влажный рот язык и сжимая движущиеся пальцы, чувствуя скользкую смазку между ними. Чувствуя, как крепкий член начинает пульсировать, а Стайлз широко распахивает рот, с силой тянет Дерека за волосы — на себя — и практически тут же содрогается, выгибаясь, рыча в губы оборотня. Горячая сперма скатывается по напряжённым пальцам, капает с запястья, а мальчишка продолжает судорожно дышать широко открытым ртом, жмурить глаза и срываться на лихорадочные стоны.

— Ты — чёртова порнозвезда, — хрипло шипит Хейл. — Тише.

И продолжает гладить его, словно выжимая, но — медленнее, осторожнее, упиваясь остатками дрожи, прокатывающей по молодому телу. Ловя их на напряжённой шее языком.

Когда Стайлз ловит в своей голове первую членораздельную мысль — она звучит примерно как «вот это нихуя себе», — на нём уже надеты штаны. Тело блаженно расслаблено, а между его ног всё ещё стоит Хейл, спокойно глядящий в лицо из-под полуопущенных век и…

— Твоюмать, — выдыхает Стайлз, закрывая глаза.

Дерек слизывает с кончиков своих пальцев его сперму.

— Господи, ты чокнутый. Весь в дядюшку, — шепчет Стилински, смущённо утыкаясь лбом в голое плечо волка. —