Настя Чацкая
Шелуха/Husk
Глава 1
«Эта слабость просто отвратительная. Дитон — сволочь — ничего не говорил о том, что после того как ногицуне побывает в моей шкурке, будут такие отходняки. Буэ.
12.05.2013»
«Дитон реальная сволочь, я не шутил. Началась головная боль, и даже „Аддералл“ не помогает от этого. Прошёл месяц, понятия не имею, сколько ещё ждать.
16.06.2013»
«Это внутри. Контроль ушёл давно, но это осталось внутри. Слишком глубоко, чтобы чувствовать постоянно, но слишком сильно, чтобы не помнить об этом.
20.06.2013»
«Вчера Дерек, как обычно, отвесил мне подзатыльник, а я чуть не вырубился. Сегодня пришлось уйти с тренировки. Я просто не мог находиться в этом шуме. И, чёрт возьми, я потею как свинья.
14.07.2013»
«Отец что-то замечает. Скотт, кажется, тоже. Он иногда смотрит на меня очень долго, и мне становится не по себе. Я наорал на него на тренировке, сорвался ни с того, ни с сего. Что со мной происходит?
22.07.2013»
* * *
«Сегодня мы с отцом едем на обследование. Он нашёл в моей комнате таблетки от тошноты. Снова болит голова. Ёбаная мигрень.
1.08.2013»
Стайлз не понимает, почему звонит именно ему, но когда знакомый голос прерывает бесконечную линию долгих гудков, наконец-то становится немного легче дышать.
— Да?
— Всё хуёво, Дерек, — с улыбкой говорит Стайлз, постукивая пальцами по глянцевой обложке «Космополитена».
Дурацкое ширпотребство — забивать все столы в комнатах ожиданий этим пёстрым шлаком. Блеснуть своим отменно штамповым чувством стиля — это уже стало похоже на условное правило.
В очереди к зубному ты листаешь «Космополитен».
Ожидая, пока подружка скупится в отделе шмоток, ты листаешь «Космополитен».
В приёмной онкологического отделения бледные люди с застывшими выражениями лиц листают «Коспомолитен». И ты среди них.
— Что-то ещё, Стайлз?
— Ага. — Они не виделись с утра. — Занят?
— Занят.
— Хорошо. Хочешь, расскажу где сейчас мой отец?
Ему хочется, чтобы голос перестал трястись.
Ему хочется остановить движения холодных пальцев, которые стучат по глянцевой улыбающейся Джей Ло, но он только ускоряет их, потому что Дерек замолкает и, наверное, удивлённо хмурит брови. Стайлзу тоже хочется удивлённо хмурить брови, но всё что он может — сосредоточиться на своём дыхании. На том, чтобы прекратило мелко трястись колено, когда он отбивает бесшумную дробь пяткой по полу.
— Ты что, издеваешься?
Вдох-выдох.
Джей Ло улыбается.
— Вообще-то, понятия не имею, нахрена позвонил именно тебе. Логичнее было бы набрать Скотта. У меня, кажется, хреновые новости, приятель.
Дерек молчит.
Долго.
Какой-то нервный парень в зелёной бейсболке несколько раз бьёт ладонью по автомату с шоколадными батончиками. Стайлз смотрит на него, прислушиваясь к негромкому дыханию в трубке.
Парень матерится. Снова бьёт.
Получает рой напряжённых взглядов и замечание от блондинки за ресепшеном, которая даже приподнялась, навалившись на стойку, чтобы выглянуть из своей пластмассовой стерильной норы. У блондинки свой мир, замкнувшийся на телефонных звонках, фиксировании фамилий и имён, экране компьютера и холодном кофе в чашке.
Стайлз думает о том, что вся её квартира наверняка уже пропахла больницей и чужими матами, когда шоколадный батончик в очередной раз не выпадает из автомата.
Женский голос из встроенных в потолок динамиков сообщает о том, что доктору Джемесону нужно немедленно подняться в палату четыреста четыре. Наверное, там кто-то умирает.
Стайлза тошнит.
— Какие новости? — вдруг спрашивает Хейл. Он эмоционально нерушим, как гора. Остаётся только завидовать.
— Я в дерьме. Такое, оказывается, и со мной может случиться. Подъедь за мной, а, Дерек? Не хочу здесь торчать больше. Знаешь, когда чувствуешь, что выбиваешься из обстановки? Здесь ребята слишком мрачные, а на мне парадная футболка с эмблемой Людей Икс. Кажется, меня здесь ненавидят из-за неё. — Стилински сухо сглатывает, закрывая глаза. Он сочиняет на ходу, просто чтобы отвлечься, пока Дерек напряжённо молчит. — Справа от меня женщина огромных размеров. Клянусь, она может убить меня одной своей рукой. А передо мной какой-то пенсионер читает журнал, где на обложке фотка Дженифер Эннистон. Не знаю, о чём он читает, но, кажется, у него стоит.
— Где ты?
— В больнице.
— Стайлз, что происходит?
Этот вопрос херачит в грудную клетку, опрокидывая в крепкий нокаут. Бьёт по выдержке, по натянутым нервам, по распирающему в груди сердцу.
— Всё… — горло сводит.
«Всё нормально» просто не лезет. Повисает гулом в голове.
— Стайлз?
Что-то сжимается в мозгах так, что остаётся только жмуриться, отрывать руку от страниц журнала и подносить её к глазам. Пальцы холодные, очень холодные. Их накачали ледяным газом и жидким азотом.
— Твою мать, что происходит? — голос Дерека похож на голос человека, который нихрена не понимает. — Я позвоню Скотту.
— Не нужно, — сипит Стайлз, прижимая руку к глазам. С силой надавливает на веки. Всё какое-то иррациональное, ненастоящее. Это как будто сон. Если во сне могут так сильно трястись губы, могут быть такие мокрые, настоящие слёзы — это однозначно сон.
Ущипните его кто-нибудь.
Пусть он проснётся, придёт в себя, иначе… Иначе всё пропало. Но люди вокруг как будто глухие. Как будто это нормально — плачущий человек в онкологическом отделении.
— Ты в порядке? — в динамике раздаётся звук хлопающей двери, а через секунду — звон ключей и гул мотора. Хорошо. Значит, он скоро будет здесь.
— Нет, — хрипит Стайлз. — Я не в порядке, чувак.
И, наверное, уже никогда не буду.
* * *
Солнце медленно скатывается за сухие холмы Мохаве.
Стайлз смотрит на него и думает о том, сколько людей ежедневно пропускают это зрелище. Проходят мимо, не глядя на закатывающийся бордовый шар, или вообще забывают о том, что можно поднять голову и увидеть небо. Сейчас уже вечер, но он тёплый, потому что в начале июля всегда тёплые вечера.
Они молчат с самой больницы. Даже магнитолу не включали все те полтора часа, что ехали сюда.
Дерек садится рядом со Стайлзом на капот «Камаро», вытягивая перед собой ноги и закидывая одну на другую. Странно сидеть с ним рядом. Они никогда не были особо близки, если дело не требовало совместной работы.
Дела Стаи превыше всего — условное правило.
Этот дуэт странно смотрится, но ни Дерек, ни Стайлз не обращают внимания, потому что они и сейчас не стали ближе. Просто Стайлз упирается локтем в колено и прижимает
