даже дельными.
Мельников немного помолчал, вертя в пальцах карандаш.
– Видишь ли, Татьяна, – произнес он наконец, – я, конечно, не эксперт в области психологии. Но если судить по тем фактам, которыми ты располагаешь относительно Велихова, то вряд ли он здесь замешан.
– А что заставляет тебя так думать? – Вывод Андрея меня крайне заинтересовал, и я вся обратилась в слух.
– Ну, во-первых, мотив, – с расстановкой начал Андрей. – Ты предполагаешь, что виной всему месть, я же склонен считать, что здесь кроется что-то другое, более существенное.
– Для того, кто охвачен жаждой мщения, месть – еще как существенно! – не желала я так просто отказываться от своей версии.
– Согласен, – кивнул Мельников. – Но вот здесь мы как раз и подходим к психологическому портрету самого Велихова. Похоже, на этой физиономии мстительность – не самая большая родинка.
– Самая большая – любовь к халяве, – пробормотала я.
– Вот! – Мельников многозначительно поднял указательный палец. – А любитель, как ты выразилась, халявы не станет тратиться на то, чтобы нанять клоуна для запугивания своей жертвы. Да и вообще, поняв, что добыча безнадежно упущена, он переключится на другой прибыльный проект. Хотя и позлобствует немного, не без этого. Такие, как Велихов, экономят время и ресурсы, уж ты мне поверь.
– Верю, – обреченно согласилась я. – Ну а Виталий, вдовец? Он ведь главное заинтересованное лицо во всей этой истории, разве нет?
– Тогда зачем ему было откровенно рассказывать об этом бомже-запугивателе? – резонно возразил Андрей. И тут его взгляд стал цепким и внимательным: – Послушай-ка, а не выдумал ли он этого самого «прорицателя»?
Я покачала головой.
– Венчик ведь подтвердил, что «прорицатель» действительно существует, – напомнила я.
– Тоже верно. – Мельников задумался. – Если только сам Венчик не водит тебя за нос ради гонорара.
Тут уж я возмутилась:
– Да ты что?! По-твоему, Венчик на такое способен?!
– Ладно-ладно, не кипятись, – примирительно улыбнулся Андрей. – Сам понимаю, что ты права.
– А как насчет Виолетты? – продолжала допытываться я. – Вот не могу я понять, что она так хлопочет вокруг этого Виталика? Женить его на себе хочет?
– Ну, судя по тому, что ты о ней рассказала, Виолетта из породы женщин, которым необходимо кого-то опекать. А Виталий и погибшая Алена – идеальные подопечные. Ты ведь сама говоришь, что Виолетта дружила с ними обоими. Для Алены она была кем-то вроде наперсницы или старшей подруги. Теперь, когда Алена погибла, она всю свою заботу перенесла на одного Виталия.
– Я и сама так считаю, – раздумчиво произнесла я. – Но все же мне хотелось бы побольше разузнать об этой парочке.
– Что ж, разузнай, – отозвался Мельников. – Только вот что я тебе скажу. Если бы я вел это дело, то никого из этих троих не задержал бы до выяснения обстоятельств. У каждого из них железное алиби и нет четкого мотива. Скорее всего это не убийство, а доведение.
– Моей клиентке важно знать, кто довел до этого ее дочь, – тихо пояснила я. В официальный вердикт следствия – несчастный случай – она не верит.
– Да, понимаю. – Андрей внимательно посмотрел мне в глаза и неожиданно заключил: – Знаешь, Танюш, по-моему, ты еще не докопалась до истинного мотива. Узнай мотив убийства, найдешь и убийцу. Хотя лично мне пока ничего не понятно. Да, дело очень интересное…
По пути домой я тщательно обдумывала выводы Мельникова и была вынуждена признать, что он во многом прав. Ну где же ты, седовласый бомж в черном плаще? Единственное на данный момент связующее звено с убийцей. Может, стоит более подробно порасспросить мать Алены, Вольтарскую? Ведь о том, что Алена не делилась с матерью своими переживаниями, я знаю только со слов Виталия, да еще и Виолетта высказала подобное предположение. Как знать, может, они оба ошибаются.
Слегка снизив скорость, я вызвала номер Вольтарской.
– Добрый день, Татьяна. Слушаю вас, – глубокий низкий голос звучал ровно и приветливо. Я уточнила, не может ли моя клиентка уделить мне немного времени.
– Вам удалось что-нибудь выяснить? – бесстрастный тон сменился заинтересованностью.
– Появились некоторые подробности, но они нуждаются в уточнении, – пояснила я.
– Приезжайте прямо сейчас, – потребовала Вольтарская. – Я в головном офисе на Вавилова. С парковкой там очень сложно, но вы заезжайте прямо на территорию. Я предупрежу охрану, ваш автомобиль будет под присмотром.
Вот это деловая хватка, ничего не скажешь. Тремя короткими фразами решила проблему – время, место, условия.
Вольтарская была права – улица Вавилова находится в центре Тарасова, на самой границе с пешеходной зоной. Территория не баловала количеством парковочных мест, поэтому желающим попасть в расположенные поблизости магазины или офисы приходилось бросать свои авто квартала за два до пункта назначения. Я же, как привилегированная особа, беспрепятственно въехала на прилегающую к деловому центру стоянку. Охранник, едва я назвала свое имя, немедленно пропустил меня на территорию, мне не пришлось даже демонстрировать свое удостоверение.
Оказавшись в кабинете Вольтарской, я подивилась строгости интерьера, выдержанного, я бы сказала, в мужском стиле. Стены спокойного оливкового цвета идеально гармонировали со шторами того же цвета, но более глубокого темного оттенка. Из мебели лишь пара шкафов и большой письменный стол цвета венге. Предметы декора были представлены двумя довольно неплохими осенними пейзажами. Природа средней полосы, спокойные неброские картины, обладавшие, однако, неуловимым очарованием. И при этом никаких статуэток-пылесборников, которые я, мягко говоря, недолюбливала. Интерьер мог бы показаться несколько мрачноватым, если бы не два высоких арочных окна, благодаря которым кабинет был залит мягким дневным светом.
Кстати, на просторной поверхности стола не было и фотографий близких моей клиентки. Кроме того, на стенах не было и в помине лицензий, сертификатов, благодарственных писем и прочих свидетельств респектабельности и надежности бизнеса. «Те, кто давно со мной работает, и без того знают, на что я способна, а пускать пыль в глаза кому бы то ни было я не собираюсь». Возможно, именно таким посылом руководствовалась Вольтарская, обдумывая интерьер. А может, она вообще ничем не руководствовалась, а просто обставляла рабочее пространство в соответствии с собственными вкусами.
С интересом осматриваясь в кабинете Эвелины Николаевны, я невольно вспомнила свой собственный, куда более скромный офис. Может, стоит убрать со стены все
