был бы не против.
– Ты говоришь так, будто полицейское управление насильно упрятало тебя в Аркхэм. Данные курсы обычная практика для всех правоохранительных структур, а в разведке агенты проходят через подобное каждый год. Но ты здесь совсем по другой причине. Ты здесь, потому что тебе пришлось пройти через крайне экстремальные для морального здоровья ситуации, в том числе и потерю напарника. Нарушение сна и депрессии это первый признак посттравматического синдрома.
- У меня его нет.
- Да, но у тебя были неврозы, депрессивные состояния и внутреннее напряжение. С этим я и борюсь. Тебе предписан год восстановления, этим мы и занимаемся.
- Я уже говорил, - я чувствую себя вполне нормально. Бессонница это мелочи, мне просто нечем себя занять.
- Я очередной раз это слышу. Помнится, ты обещал мне найти хобби, хотя бы временное.
- Я сказал, что попробую.
- И каковы результаты?
- Знаешь, я понял, что мне не нравится наблюдение за птицами, коллекционирование монет и тушек насекомых. Также я узнал, что не умею выжигать по дереву, и копание в механизме часов меня тоже раздражает.
- Чем же это?
- Они тикают, Кэти. Они постоянно тикают.
- Хм…Несмотря на это, ты попытался, я весьма впечатлена.
Щелчок зажигалки, шумный выдох.
- Влад, разве обязательно курить на приёме?
- Мне приходится терпеть сеансы терапии, Кэти. А тебе приходится терпеть мои вредные привычки.
- Кстати говоря, о привычках, - ты не пьешь, я надеюсь?
- Нет, не то чтобы.
- В каком смысле?
- Выпил пинту пива в баре пару дней назад. С коллегами из отдела.
- Влад, мы обсуждали это. Нельзя позволять себе слабину, по крайней мере, пока не избавишься от стресса окончательно.
- Док, всего пинта в баре с друзьями. Именно так и избавляются от стресса.
- В случае, если на тебя накричал босс или если твою машину стукнули на парковке, тогда да, конечно! Но не твоём случае, Влад.
- Мне нужно оторваться от повседневного безделья, вот и всё, Кэти. Я хотел увидеть знакомые лица, узнать, что в отделе творится. Забыться ненадолго. Я знаю, что тебе это не нравится, но ничего страшного в этом нет. Я шёл туда не для того, чтобы пить.
- Может быть ты и прав, подобное общение может пойти на пользу. Но будь осторожнее, алкоголь в процессе терапии строго запрещен. И я вижу эту ехидную улыбку на твоём лице…
- Ладно, ладно! Лишь бы тебе было спокойнее.
- Раз мы начали эту тему, давай поговорим о работе. Ты по ней скучаешь? Я вот, не против взять оплачиваемый отпуск на год.
Тяжелый вздох.
- Не скучаю, нет. Сложно объяснить…
- Попробуй.
- Это как американские горки, - вот ты влетаешь в мертвую петлю, и мир начинает кружиться, понимаешь? И ты думаешь – “ Черт, как же страшно!” Но, не успеваешь ты понять, что происходит, а ты уже летишь вниз головой в новой петле. И вот что интересно, - ты уже не вспоминаешь о предыдущем вираже. Забываешь о нём полностью. Наверное, я просто хочу уйти в следующее пике, чтобы прошлый трюк забылся.
- Это не выход, Влад.. Моя задача вывести тебя с горок на прямую, чтобы ты мог успокоить нервы и приехать к финишу спокойным и готовым к следующему кругу.
- Тебе лучше держаться подальше от этих чертовых аттракционов, Кэти.
- Последняя мертвая петля, расскажи мне самую страшную точку.
- Вся горка была чертовым кошмаром.
- И всё же, где был самый пик? Тот момент, в котором ты срывался в пропасть, упав в которую ты оказался здесь, напротив меня.
Звук горения сигареты.
- Каждый раз, когда я думаю о той ночи… Знаешь, я не помню как они умирали. Не помню и половины из того, что происходило. Лишь его глаза.
- Глаза Мистера М? Когда всё закончилось?
- Его ярко-синие глаза. Никогда не видел таких синих глаз. Кэти… Если бы видела его этот взгляд… Ты бы поняла, ничего не закончилось. По крайней мере, не для меня.
- Влад…
- На сегодня хватит.
Тяжелые шаги, громкий хлопок двери.
Вздох.
- Твою мать. И что мне с тобой делать, Влад?
Конец записи.
Глава 4.
Они тикают.
Я расслабленно откинулся на спинку кресла и выпустил струю дыма в потолок.
Я почти дошел обратно до заправки, когда меня, промокшего и бледного как сама смерть, подобрал ехавший на мой вызов патруль. Меня привезли обратно на заправку, посадили в уголок, дали кофе и сухие сигареты и велели помалкивать. Я был не против.
Теперь вокруг суетились офицеры в блестящих жилетах, комнату озаряли яркие вспышки фотоаппаратов криминалистов, заправку оцепили по периметру и натягивали бедолагу пикачу. Труп девушки привычно упаковали в мешок и положили там же за стойкой, чтобы не мешался под ногами.
Она просто попалась ему на пути.
Я позвонил Шефу, вкратце, стуча зубами, обрисовал ситуацию. Конец истории уже рассказывал Тони. Шеф велел оставаться на месте убийства и ждать старшего по званию для дачи показаний.
- Влад, ты же знаешь, что на заправках курить нельзя? – Спросил мой напарник, разглядывая маску, которая лежала в пакете для вещдоков на стойке, где недавно убили девчонку.
- Отвали. – Ответил я.
- Странная штука. – Сказал он, поворачивая маску в руках.
И правда, странная… Молочного цвета, она серела, когда на ее поверхность попадал свет, а в темноте же ярко выделялась. Полностью гладкая, она имела лишь два выреза для глаз и небольшое углубление для носа, что придавало ей странный “безликий” вид. Держалась она благодаря ремешку, который должен был опоясать голову носящего, но крепление ремешка порвалось при ударе о землю, и маска осталась лежать на дороге, в то время как убийцу упаковали его подельники.
- Почти не поцарапалась. – Добавил Тони. – Думаешь, он прямо лицом в асфальт упал?
- Без понятия. Но судя по крови внутри, это возможно. – Ответил я, поднося трясущуюся руку с сигаретой к губам.
- Я конечно знал, что ты плохой коп, но ты сегодня себя превзошел. – Уважительно сказал он. – Как себя чувствуешь?
- Паршиво. – Честно сказал я. Я промок до нитки и замерз, меня било мелкой дрожью, но я не мог разобрать, - от холода ли это, или
